Отсутствие в назначенный США срок «российского вторжения» явно воодушевило Вооруженные силы Украины (ВСУ)
Стоило первым эшелонам российской армии отправиться по домам после завершения учений, украинские военные сразу же осмелели. С утра 17 февраля вдоль всей линии соприкосновения заработали минометы и артиллерия, молчавшие во время проведения маневров неподалеку от их границ.
Одновременно, президент Украины Владимир Зеленский фактически закрыл возможности для дипломатического решения проблемы, подтвердив, что ни при каких условиях не пойдет на прямые переговоры с Донецком и Луганском. Предусматривающие это Минские соглашения, на основе которых должен решаться конфликт, он назвал «бездарными» и «проигрышными» для Украины.
Да, выигрышными для Киева их признать вряд ли возможно. Но надо помнить, в какой обстановке они подписывались. Минские соглашения не были продуктом тонкой дипломатической работы или неторопливых переговоров. Киев подписывал их спустя считаные дни после тяжелых и унизительных военных поражений. Первые — на фоне разгрома в Иловайском котле, потери Луганского аэропорта и наступления ополченцев на Мариуполь. Вторые — после отступления из Дебальцево. Фактически, они оформили капитуляцию растерянных украинских властей и согласие на серьезнейшие политические уступки сепаратистам в обмен на прекращение ими наступательных действий.
Но как только военное напряжение спало, и линия фронта стабилизировалась, всё желание выполнять подписанные соглашения у украинского руководства предсказуемо испарилось. С 2015 года оно негласно саботирует выполнение «капитулянтских соглашений», считая, что время играет на его стороне. Националисты и командование ВСУ мечтают о «хорватском сценарии» — молниеносном военном успехе для решения проблемы сепаратистских территорий.
От Киева за все прошедшие годы не удалось добиться продвижения ни по одному из пунктов Минских соглашений. Ожидать, что дальнейшие переговоры на любом уровне принесут прорыв, нет никаких оснований. В последние дни о выполнении соглашений с Зеленским беседовали президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер ФРГ Олаф Шольц. Но убедить украинского президента не удалось.
Поэтому совсем не случайно в России на высшем уровне подняли вопрос об официальном признании ДНР и ЛНР независимыми государствами. Госдума приняла соответствующее обращение к президенту России. Не стал исключать возможности одновременного с РФ их признания и белорусский лидер Александр Лукашенко. В случае, если Минские соглашения будут оценены как окончательно «мертвые», можно ожидать, что решение все-таки будет принято.
Проблема в том, что одной юридической процедурой признания обойтись не удастся. Такое решение с большой вероятностью придется подтверждать силой.
Нет никакого смысла признавать «народные республики» для того, чтобы законсервировать нынешний статус-кво — с тяжелым оружием в буферной «демилитаризированной» зоне, ежедневными перестрелками и крупнокалиберными снарядами, падающими на города и поселки по обе стороны «линии разграничения». Решение должно будет обеспечить если не мир, то хотя бы надежную «заморозку» конфликта.
Не надо питать иллюзий, что какая-то ограниченная военная помощь со стороны России сможет гарантировать безопасность ДНР и ЛНР и отсутствие обстрелов территории. Их вооруженные силы в любом случае будут по всем параметрам уступать ВСУ. Для создания самодостаточных полноценных армий там не хватит не только средств и техники. Самая главная проблема — нехватка квалифицированного персонала для сложных систем вооружений.
Семь лет после унизительных поражений Украина восстанавливала военный потенциал. ВСУ сейчас имеет подавляющее численное и техническое преимущество перед пока непризнанными республиками. Полученный доступ к современному зарубежному оружию лишь увеличивает разрыв. Удерживает их полномасштабного наступления лишь опасения вмешательства России.
Еще в пору президентства Петра Порошенко ВСУ с гордостью отчитывались, что им удалось взять под контроль около сотни квадратных километров ранее «серой зоны» и десяток небольших населенных пунктов. При Владимире Зеленском такое продвижение приостановилось, но затем и он начал эксплуатировать конфликт для решения своих внутри- и внешнеполитических задач.
Обеспечить безопасность ДНР и ЛНР после их признания возможно будет исключительно прямым вооруженным вмешательством России. Лишь она располагает достаточным военным весом для того, чтобы лишить Киев всех надежд на силовое решение конфликта. Достаточно вспомнить неизменно спокойную обстановку на границе Крыма с Украиной.
У нашей страны уже есть опробованные инструменты замораживания подобных конфликтов. После признания Южной Осетии и Абхазии с ними немедленно подписали договоры о взаимопомощи. Самостоятельно эти государства даже после признания не могли бы защититься от своей бывшей метрополии. Но размещенные там две серьезные военные базы, подкрепленные мощью Южного военного округа и всего потенциала российских Вооруженных сил, полностью лишили Тбилиси желания в дальнейшем идти на какие-то обострения. Сейчас на границе там полное спокойствие.
Вряд ли ВСУ останутся безучастными к возможному вводу российских войск и просто прекратят обстрелы. Поэтому вероятность ограниченного конфликта между Россией и Украиной после признания ДРН и ЛНР очень велика. Но возможности РФ по ведению современной дистанционной войны с 2008 радикально возросли. Возможно, для прекращения обстрелов даже не придется создавать вдоль границ республик «буферную зону» шириной 30–50 км или надолго вводить туда свои силы. Не потребуется для обеспечения безопасности республик и пресловутый «штурм Киева».
Ограниченная военная операция на территории ДНР и ЛНР не решит окончательно вопроса враждебности Киева и наличия у него серьезной армии. На всем протяжении сотен километров границ между нашими странами годами будет сохраняться военное напряжение, которое окончательно создаст разрыв между братскими народами. Стоить дорого это будет и России, и Украине. Поэтому такое решение может быть принято только при абсолютной уверенности, что возможности дипломатического решения больше нет.
Антон Лавров, газета «Известия»