Что будет, если Россия признает ДНР и ЛНР
Российская политика достаточно закрытая и специфическая. Важные решения, особенно стратегического направления во внешней политике, здесь не принимаются эмоционально. Не нужно быть каким-то заслуженным специалистом по ру-политике, чтобы понимать, что голосование Госдумы за обращение к президенту признать независимость ДНР и ЛНР могло быть хоть в чем-то неожиданным для Владимира Путина. Это означает, что решение по будущему ЛДНР, да и в целом будущему Украины, полностью моделируется Кремлем. С соответствующими опциями.
Почему появилось подобное решение, тоже вполне очевидно. Минские соглашения в их политической части полностью саботируются украинской стороной, и в Кремле максимально поднимают ставки. Правда, в России существует иллюзия, что Минские соглашения возможно выполнить, была бы только политическая воля. Но это именно иллюзия.
Существуют две Украины – ленинская и бандеровская. Вернее, одна проходит трансформацию в другую. Но ленинскую Украину основали два ключевых народа – русские и украинцы. Соответственно, и республика была русских и украинцев. Были там, конечно же, и десятки других народов, но мы говорим о базовых величинах. А базовые – это русские и украинцы.
С 1991 года мультикультурный проект стал сворачиваться, и появилась концепция бандеровской Украины. Украины для украиноязычных украинцев. Сначала появилась конституция, где государственным языком был вписан только украинский. А в итоге все докатилось до сегрегационного закона против русского языка и закона о коренных народах. Это реалии современной Украины, в которой русским и русскому нет места.
И вот Минские соглашения. Проблема их реализации для Киева не в амнистии, не в проведении выборов или контроле над границей. ЛДНР – это сохранившийся осколок ленинской Украины, и именно той ее части, где исторически доминирует русское. А Минские соглашения предполагают этот осколок законсервировать в форме автономного статуса с внутренним самоуправлением. И, естественно, со свободным функционированием русского языка, что для бандеровской Украины в принципе неприемлемо. Как можно будет объяснить своим гражданам, да кому угодно, что в стопроцентно русскоязычном Мариуполе запрещены все русскоязычные школы, а в соседнем Донецке детям разрешено образование на русском? Это несовместимые дефиниции, как наркомания и здоровый образ жизни.
Именно в этом, а ни в каком бы то ни было еще плане, Минские соглашения не принимаются и физически не могут быть приняты в бандеровской Украине. На Украине для украиноязычных украинцев не может быть русскоязычных анклавов. Иначе вся конструкция посыплется, а она для адептов этнической модели страны имеет экзистенциальное значение. Теперь мы имеем обращение Госдумы, призывающее к легализации самопровозглашенных республик. Реакцию Путина мы уже знаем – он ответил, что пока еще нужно исчерпать все возможности по реализации Минских соглашений. Но по причинам, изложенным выше, «Минск» вряд ли будет реализован полностью. Поэтому давайте прикинем, к чему может привести легализация ЛДНР.
Первое, что, наверное, волнует власти и обывателя РФ – это новые санкции Запада. Тут нужно исходить из двух значений – что есть и что может быть. Есть то, что санкции против России со стороны Штатов/Запада – явление постоянное. Когда-то была поправка Джексона – Вэника, ее поменяли на список Магницкого, потом пошли санкции по Крыму и Донбассу. Вдруг случится невероятное, и отменят последние санкции, то тут же придумают «список Навального» или озаботятся судьбой чеченских геев. И здесь вопрос не в «неправильном» политическом режиме России, а в том, что эти санкции – форма сдерживания России, и они в том или ином виде будут существовать всегда. Меняться что-то радикально может только под воздействием невероятных тектонических сдвигов, как это случилось во Вторую мировую, но это как раз непредвиденные исключения.
Другое дело, могут ли против России быть введены санкции «судного дня»? Вроде отключения от SWIFT или эмбарго на продажу углеводородов. Учитывая общую шизофрению западного политикума, однозначно на это ответить сложно. Не запускают ведь тот же «Северный поток – 2», хотя и давятся от цены на газ. Но, опять же, Россия по площади и ресурсам – это не Иран и не КНДР. По сути, это отдельная геополитическая реальность, которую в принципе невозможно изолировать в многополярном мире. Зато Россию подобными санкциями можно подтолкнуть на прямой военный союз с Китаем, чего очень опасаются в Вашингтоне.
Кроме того, вводя драконовские санкции против России, но при этом отказываясь с ней открыто воевать – страна ядерная и дураков нет – «партнеры» своими руками разрушают сдерживающие факторы для Москвы на том же постсоветском пространстве. Условно говоря, если ты вводишь «смертельные санкции» за признание ЛДНР, за которыми уже ничего страшнее нет, что тогда России будет мешать присоединять то, что она посчитает нужным и своим? Санкции ведь все равно страшнее не станут, а воевать никто за ту же Украину не собирается, что стало совершенно ясно после нынешнего обострения.
Еще момент, который уже по-настоящему беспокоит и Киев – это вопрос о границах. ДНР и ЛНР претендуют на всю территорию Донецкой и Луганской областей. Признавая субъектность республик, Москва, очевидно, будет за них еще и расписываться в плане безопасности. Тут можно проводить аналогию с событиями 2008 года в Южной Осетии и Абхазии. Боевые действия тогда велись только в Южной Осетии, но легитимность получили еще и абхазы. Более того, им вернули и Кодорское ущелье, которое с 1992 года было под контролем Грузии.
То есть речь может идти об «окончательном решении» вопроса Донбасса. Решении, вполне возможно, вооруженным путем. По сути, Россия подошла к своему Рубикону на донбасском направлении. Минские соглашения в политической части Зеленским и Ко не будут, да и не могут быть выполнены. Поэтому судьба Украины теперь зависит только от Владимира Путина.
Игорь Лесев, ВЗГЛЯД