Сейчас на Украине политической борьбы в общепризнанном смысле нет – оппозиция задавлена, президент контролирует практически всё политическое поле
Выступить против Зеленского может только армия, обладающая сопоставимым авторитетом, но она не имеет политической программы. И, тем не менее, расхождение между политической и военной властью есть.
Расхождение это имеет характер военно-политический — президент и армия имеют разные представления о военной стратегии на настоящем этапе. Причём эти представления вышли на уровень публичный — близкие к Петру Порошенко медийные фигуры (Юрий Бутусов, например) не стесняются критиковать стратегию президента.
На фоне больших потерь, которые несут войска, и возможного возникновения новых котлов, вслед за мариупольским, армия рискует потерять самую ценную часть своего потенциала — подготовленных и имеющих военный опыт солдат и офицеров. Общую численность армии можно нарастить за счёт мобилизации и подготовки резервов. Но опытных военных заменить некем. В позиционных боях украинская армия теряет, преимущественно, низкоквалифицированную пехоту из территориальной обороны. В боях наступательных и, тем более, в котлах, гибнет, в том числе, и самая профессиональная часть ВСУ. На плохо подготовленные наступательные действия тратятся и наспех подготовленные резервы.
Поэтому логика высшего военного командования требует спрямления линии фронта, уплотнения боевых порядков и организации манёвренной или даже позиционной обороны на новых рубежах (возможно даже по линии Днепра). А уже в августе-сентябре, после завершения подготовки резервов, можно будет перехватить стратегическую инициативу, предпринять мощное наступление и вернуть часть потерянных территорий, сделав невозможным их включение в состав России.
Высшее политическое руководство согласиться на эту, в целом — рациональную и правильную стратегию, не может.
Во-первых, Зеленскому в принципе нельзя терять территории.
После 24 февраля Украина утратила контроль примерно над 18% территории страны, имевшейся на начало года. На грани исчезновения и так уже вполне виртуальные Донецкая и Луганская области. Это в дополнение к Крыму, полностью потерянному ещё в 2014 году, и Херсонщине, от которой остался небольшой кусочек в районе Нововоронцовки (её даже не стали делать административным центром «украинской Херсонской области»).
В общем, он и так потерял слишком много — всё же территориальные потери 2014 года составили всего 7% общей площади страны в «международно признанных границах».
Во-вторых, Зеленский остаётся заложником собственной победной риторики и соответствующего настроя общественного мнения.
Когда российские войска отошли с территории Киевской, Черниговской и Сумской областей, это было объявлено победой украинской армии. Соответствующая статья даже в «Википедии» появилась: «битва за Киев» — «итог: победа Украины, отступление российских войск из Киевской области, восстановление украинского контроля над областью». Соответственно, существенно изменились настроения в украинском обществе — Украина побеждает, скоро будет восстановлен контроль над всей территорией и наступит мирная жизнь. Позитивно это отразилось и на выполнении плана по мобилизации…
В общем, эту атмосферу нужно постоянно поддерживать, а поддерживать её можно только постоянными наступлениями. Отсюда бессмысленные, как кажется, попытки малыми силами перейти в наступление в Северодонецке, на харьковском и херсонском направлениях. Вплоть до совершенно нелепого представления с установкой пограничного столба на украинско-российской границе.
В-третьих, важной проблемой украинской власти является получение иностранного оружия. Оно, конечно, приходит, но вовсе не в тех объёмах, которые нафантазировал себе Зеленский и уж тем более не в тех объёмах, которые могут оказать сколько-нибудь заметное влияние на ход военных действий.
Тут работает логика грантодателя — гранты даются в первую очередь тем, кто уже осуществляет ту или иную работу. Т.е., для того, чтобы что-то получать, надо демонстрировать постоянное использование ранее поставленных вооружений по назначению, а для этого нужны наступательные действия.
В-четвёртых, на позицию украинского руководства оказывает влияние заказ со стороны США.
Байдену сейчас очень нужны победы на Украине. Пусть даже виртуальные. У него ведь кризис в стране. У него «путинское повышение цен». У него «путинская безработица». У него «чёрный понедельник» 13 июня. В общем — всё плохо.
А между тем, приближаются выборы Палаты представителей и трети членов Сената, которые пройдут в ноябре. На фоне кризиса вероятность сохранения нынешнего представительства Демпартии равна нулю. А тут ещё сам Байден заявил о намерении выдвигаться на второй срок в 2024 году… И предъявить избирателям кроме успехов на украинском направлении нечего.
В общем, посольство США, скорее всего, требует от Киева ни в коем случае не допустить отступления и, одновременно, обеспечить успешное наступление в августе-сентябре. То, что эти требования не совмещаются, американское начальство не интересует…
Насколько можно понять, военное руководство влияние политических обстоятельств на стратегию понимает и на своей версии не настаивает. Хотя и отдаёт себе отчёт в том, что, если пытаться взять Донецк непременно к какой-нибудь праздничной дате (ну, например, к 24 августа), ничего хорошего из этого не выйдет.
Социально-экономическая катастрофа, которая неизбежна в случае дальнейшего затягивания конфликта, станет предметом политических разборок на следующем этапе. Сейчас об этом думать некогда.
Василий Стоякин, Ukraina.ru