«После 40 лет потакания миграции Франция стала посмешищем Европы». «Выкиньте их вместе с семьями». Так звучат типичные комментарии французских обывателей о той грандиозной волне насилия, которую прямо сейчас переживает их страна. В мире победившей толерантности запрещено даже упоминать этническое происхождение грабителей и бандитов – однако каждый француз точно знает, в чем причина происходящего
Судя по всему, нынешние беспорядки во Франции далеко превзойдут события 2005 года. Волнения охватили десятки городов – от крупнейших до мелких. Мэры требуют от центральных властей присылки дополнительных сил правопорядка, отменено движение городских автобусов после девяти вечера, а в Марселе и вовсе после шести вечера в выходные отменили весь общественный транспорт, включая метро. Несколько городов уже ввели комендантский час, а президент Макрон даже отложил визит в Германию – верный признак, что ситуация вышла из-под контроля.
Как обычно, в центре внимания большинства СМИ находятся политики и чиновники, которые дружно осуждают грабежи, поджоги мэрий с комиссариатами и убеждают граждан образумиться, но мало кто задается вопросами о настроениях обычных людей. Что думают рядовые французы, глядя на пылающие машины и разграбленные магазины? Что они чувствуют, видя молодежные банды, которые на машинах рассекают по городам, постреливая из пушек для фейерверка, а то и из настоящего оружия, украденного в оружейке разграбленного комиссариата?
«Это катастрофа, сейчас сезон распродаж, а мы не сможем работать. И не только мы, к несчастью», – сказала Натали Дютийёль, директриса магазина на улице Виктора Гюго в Лионе. В ночь с пятницы на субботу торговый центр этого города серьезно пострадал, магазины были разграблены, витрины разбиты.
Директор лионского магазина известной фирмы Calzedonia Марко ди Паоло в бешенстве: «Они все изгадили, стреляли из пушек для фейерверков в магазине, там же взрывали петарды». «Мы совершенно не понимаем, как противостоять этому бессмысленному насилию», – добавил он.
«Такое ощущение, словно началась гражданская война», – мрачно заметила Келли Энгранжьола, глава ассоциации торговцев, чей магазинчик, торговавший канцелярскими принадлежностями, также был разграблен. Приехав ночью после того, как сработала сигнализация, она застала поразительную картину: молодежные банды бегали повсюду, громили и грабили, в то время как другие граждане делали фоточки – очевидно, на память об эпохальном событии.
«Все было разбито, разгромлено с невероятной яростью»,– сообщила Клер Дамзен, хозяйка магазина «Сваровски» в Монпелье, которая оценивает убытки в 60 тысяч евро. Орельену, владельцу книжного магазина в Лансе, повезло больше: ему всего лишь разбили витрины, опрокинули шкафы, украли несколько книг и больше всего – фигурок популярных героев, которые также продавались в магазине, так что он оценивает ущерб «приблизительно в пять тысяч евро». Учитывая инфляцию и падение продаж, он опасается, что ему придется закрыться, даже несмотря на то, что сезон распродаж считается прибыльным.
В Марселе, который стал центром ожесточенных столкновений в ночь с пятницы на субботу, владелец магазина, из которого все вынесли подчистую, заявил, что происходящее «не имеет никакого отношения к смерти Наэля». Беспорядки, как известно, начались после расстрела полицейскими 17-летнего парня.
«Это всего лишь предлог, чтобы грабить. Только и всего», – мрачно заметил он.
Реже, чем комментарии ограбленных торговцев, французские журналисты цитируют пострадавших полицейских – а таких уже несколько десятков. «По нам стреляли, – рассказал раненый полицейский, который попросил не называть его имени. – Нам пришлось отступить и бежать. Чтобы спасти свои жизни, мы могли только дважды выстрелить из «кугара» (гранатомет, стреляющий гранатами со слезоточивым газом), при этом мы рисковали оторвать голову кому-нибудь из нападавших».
Это реакции, так сказать, пропущенные СМИ: вряд ли полицейский, которого чуть не убили, или хозяин магазина, у которого украли весь товар, выражался совсем уж гладко и цензурно. Больше воли народ себе дает в Telegram-каналах или в комментариях к тем редким медиа, которые еще не отключили эту возможность.
«Раньше мы были обожаемой и уважаемой страной, теперь, после 40 лет потакания миграции, Франция стала посмешищем Европы», – пишет пользователь с ником 3478. «Выкиньте их вместе с семьями, хватит тратить деньги, как ненормальные, на этих людей, которые не любят Францию», – заявил Рональд. «Францию отдали на разграбление без боя, это хуже, чем в 1940-м», – пишет Лоран.
«Вот что получается в обществе, которое потеряло свою культуру и свою историю», – написал некто с ником «Страна басков». «Многие из них (погромщиков) родились от полигамных отцов, там по 12 детей в семье, папаша ездит на дорогой машине и часто даже не работает, – пишет Бонсай40. – Хватит сваливать все на бедность». «А кто подумает о тех, чьи машины сожгли, – пишет аноним, – и кому не на чем ехать на работу? Пусть те, кто сжигал, или их родители заплатят».
«Даже хорошо зарабатывающие чиновники не могут позволить себе дарить детям такой мерседес», – заметил пользователь под ником, который переводится как «Менявседостало10». Речь идет о дорогом мерседесе AMG, в котором ехал 17-летний Наэль, гибель которого стала поводом для волнений. «Сброду, который грабит, абсолютно наплевать на смерть Наэля, это просто предлог», – написал Тромсо. Один из самых любопытных комментариев оставил пользователь, который подписался «Республиканец и патриот»: «СССР 80-х, только еще хуже. Спасибо Макрону».
Можно сказать, что французское общество все понимает: неконтролируемый завоз мигрантов создал цепочку практически нерешаемых проблем. Далеко не все мигранты успешно вписываются в общество – и в итоге в погоне за легкими деньгами идут в криминал, торгуют наркотиками, сколачивают этнические банды, в том числе молодежные, которые в какой-то момент могут начать терроризировать всю страну. Однако обычные граждане мало что могут сделать, так как никто пока не собирается пересматривать миграционную политику.
Более того, за употребление выражения типа «коренной француз» можно поиметь неприятности, так как, мол, это оскорбляет французов некоренных. Точно так же нельзя озвучивать национальную принадлежность кого бы то ни было – будь то убитый Наэль, чья бабушка до сих пор живет в Алжире, или многие «протестующие».
Тем не менее интересно отметить, как эволюционирует во французской прессе подача материала по мере того, как градус ожесточенных столкновений растет. Убитый в Нантере Наэль, смерть которого запустила в обществе цепную реакцию, поначалу подавался как «застреленный полицейским 17-летний подросток». Затем он превратился в «курьера», который «бросил школу».
А потом вдруг стало известно, что у него было уже 12 приводов в полицию и что за считанные дни до убийства его задержали с оружием и наркотиками.
И никто пока не дал внятного объяснения, что он делал без водительских прав за рулем дорогой машины стоимостью как минимум в 80 тысяч евро, да еще с иностранными номерами.
Что касается «протестующих», то французская пресса как-то удивительно быстро начала прозревать, особенно после того, как эти протестующие избили и ограбили несколько журналистов. Теперь все чаще пишут, что это просто-напросто молодежные банды, но тем не менее вопрос, откуда они взялись в таком количестве, никто пока задавать не торопится. Потому что после вопроса «кто виноват» последует и вопрос «что делать», а на оба эти вопроса во французском обществе никто почему-то отвечать не готов.
Валерия Вербинина, ВЗГЛЯД