Волна беспорядков, прокатившаяся по Франции, принесла стране не только сотни миллионов евро убытков. Похоже, на наших глазах происходит политический сдвиг – президент Макрон стремительно теряет популярность, зато очки набрали другие политики. И среди них Марин Ле Пен – та самая, которая выступала за признание Крыма российским
Едва во Франции пошли на спад протесты, президент страны Эммануэль Макрон на совещании с мэрами городов, которых коснулись беспорядки, заявил, что ситуация развивается в благоприятном направлении. «Надолго ли восстановится спокойствие? В ближайшие дни и недели мы будем чрезвычайно бдительны. И все же представляется, что пик волнений первых дней, который мы наблюдали, пройден».
Двести с лишним мэров, которых осаждают дома вопросами о том, кто и как будет возмещать убытки, требованиями навести порядок, а вдобавок и угрозами, выслушали обычную для Макрона речь с упоминаниями республики, нации и приоритетов точно так же, как толпа статистов выслушивает на съемочной площадке речь актера, содержание которой известно заранее.
Кое-что, впрочем, изменилось: после встречи с мэрами Макрон отправился общаться с полицейскими и среди прочего заметил, что рассматривает возможность штрафовать семьи несовершеннолетних, которые стали главным двигателем бунта. Дело в том, что во Франции имеются строгие законы в части семейного права и ответственности родителей за детей. Так что при желании можно сделать так, чтобы применять эти законы в деле – с перспективой для обвиняемых сесть на два года в тюрьму или уплатить до 30 тысяч евро штрафа.
Судя по тому, как французские СМИ разгоняют эту информацию, Макрон и в самом деле прощупывает почву, как общество отнесется к его инициативе. Хотя это даже не его инициатива, а одно из предложений, которое было выдвинуто правыми в первые дни беспорядков. Так как собственная позиция Макрона пошатнулась из-за того, что он вообще допустил волнения, да еще с такими последствиями, он лихорадочно пытается присвоить козыри соперников, чтобы лишить последних преимущества. При этом ему нельзя допускать слишком резких движений, чтобы не растерять доверие собственных сторонников, и одновременно нельзя казаться слишком нерешительным, чтобы против него ополчилось все общество.
Французский кризис серьезно повлиял на отношение общества к политическим партиям. Согласно последнему опросу Ifop для «Фигаро», где опрошенные отмечали, довольны ли они позицией того или иного политика, лидер партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен обошла Макрона.
39% опрошенных заявили, что ее отношение к происходящему они считают правильным. Макрону досталось 33%, зато 80% решили, что их не устраивает позиция Жан-Люка Меланшона, лидера левых. И это вовсе не случайно. Привыкший заигрывать с бедными кварталами Меланшон, когда стало известно об убийстве Наэля Мерзука, решил, что настал его звездный час – и помчался на всех парах обличать полицию, обвиняя ее во всех смертных грехах. В первые часы его позиция казалась крайне выигрышной. Но когда начались массовые беспорядки и заполыхали центры городов, маятник общественных настроений качнулся в совсем другую сторону.
Меланшон слишком положился на опыт 2005 года, когда произошли лишь локальные бунты в пригородах. Отличие нынешних событий – и причина, почему они произвели во Франции такое ошеломляющее впечатление – заключается в том, что вдруг выяснилось, что толпы погромщиков могут заявиться и туда, где живут люди с совсем другим уровнем достатка, сжечь их машины и разграбить магазины.
Однако французы так устроены, что всегда готовы посочувствовать обездоленным, но не тогда, когда эти обездоленные причиняют неприятности им лично. Меланшон не учел этот нюанс и не сумел вовремя перестроиться, за что от него решительно дистанцировались остальные левые – лидер социалистов Оливье Фор и глава ФКП Фабьен Русель, а глава республиканцев Эрик Сьотти и вовсе обозвал его «опасным для республики».
В отличие от Меланшона, Марин Ле Пен сумела продемонстрировать крайне взвешенную позицию: например, комендантский час нужен, но не везде, а там, где власти сочтут нужным, и чрезвычайное положение следует вводить только в самом крайнем случае, когда станет ясно, что другого выхода нет.
Политолог Бенджамин Морель заметил, что партия Марин Ле Пен «придерживается определенной стратегии, которая приносит свои плоды… даже больше, чем избавиться от своего негативного имиджа, они хотят внушать доверие. Поэтому они стараются выбирать взвешенную позицию – по контрасту с правительством, которое не справляется, левыми, которые несут чепуху, и республиканцами, которые периодически впадают в экстремизм, что еще больше запутывает политический расклад».
Выступая по телевидению, соратник Марин Ле Пен Жордан Барделла заявил, что президент Макрон в нарушение всех норм права фактически «приговорил» стрелявшего полицейского еще до завершения следствия. Барделла заметил, что убийство Наэля используется лишь как предлог для того, чтобы «бросать в полицейских коктейли Молотова», и в такое время глава государства еще и дискредитирует своими заявлениями весь институт полиции.
Именно Барделла одним из первых высказал идею, что следует применять законы к родителям, которые не исполняют должным образом свои обязанности и позволяют детям совершать преступления. «Мы видим волну насилия со стороны тех, кому Франция все дала. Им все дали: бесплатные школы, дешевое жилье, возможность интегрироваться в общество», – заметил он. По его мнению, власти слишком поздно поняли, что надо наводить порядок, а меж тем во Франции орудует уже пять тысяч банд, приезжие совершают большую часть преступлений, а правительство по-прежнему смотрит на мигрантов сквозь пальцы, и законы, которые должны карать за преступления, не работают.
Еще более жестко выступил против Макрона и проводимой им политики Николя Дюпон-Эньян, лидер партии «Вставай, Франция». В интервью «Сюд Радьо» он оценил происходящее во Франции как «партизанскую войну» и «катастрофическую ситуацию», к которой привел целый комплекс факторов. «Правосудие должно работать. У нас законы не работают… нет неминуемой связи между преступлением и наказанием, даже когда происходит, например, нападение на полицейского». «Общество не может нормально функционировать, если преступление не влечет никакого наказания».
Во всем «гигантский паралич», в школе «ученик всегда прав», и это приводит к прискорбным последствиям: даже если ученик нападает на учителя, ученик остается безнаказанным. «Макрон раньше обвинял видеоигры – в них играют во всем мире. Теперь он винит соцсети – они есть во всем мире, но беспорядки почему-то только у нас». Мигранты являются огромной проблемой – Франция, по его словам, не может ассимилировать 150 тысяч мигрантов в год, причем речь только о тех, кто приезжает легально.
«Под влиянием левых они пытаются внушить нам комплекс вины, утверждают, что к ним относятся расистски… Это ложь, нет менее расистской страны, чем Франция». И Дюпон-Эньян заключил: «Они увидели, что наша страна слаба. Сейчас они выходили на улицы с фейерверками, но в следующий раз они придут с «калашниковыми».
Отдельный вопрос: во сколько стране обойдутся забавы с фейерверками. Только сожженные автобусы стоят от 200 до 550 тысяч евро за штуку, а таких было много, не говоря о трамваях, которые тоже пострадали. В одном парижском регионе ущерб, нанесенный общественному транспорту, оценивается в 20 млн евро. Сотни разгромленных и разграбленных магазинов, сожженные машины, разбитые витрины, подожженные библиотеки и школы – как подсчитали, на возмещение ущерба понадобится от 200 до 250 миллионов евро. Часть, конечно, выплатят страховые компании, но во Франции это дело небыстрое.
Кроме прямых убытков, есть и косвенные – например, люди, которые лишатся работы из-за того, что магазин, где они работали, был ограблен или сожжен. Сюда же можно включить ущерб для туристической индустрии – во время беспорядков последовал вал отказов от бронирования, потому что многие расхотели посещать Францию, поглядев новости.
Если же говорить об общем настроении социума в стране, то присутствует заметный сдвиг вправо, сочетающийся с ростом симпатий к Марин Ле Пен и ее партии. Для России это особенно интересно потому, что вперед выходит политик, который учитывает интересы нашей страны. Марин Ле Пен выступала за признание Крыма российским и за мирное разрешение конфликта на Украине, неоднократно подчеркивая, что поставки оружия Киеву только усугубят ситуацию: «Поставлять оружие на Украину – значит, способствовать тому, чтобы конфликт затянулся».
Разумеется, усиление влияния Марин Ле Пен беспокоит Макрона. Отсюда и его попытки сыграть на поле правых, когда он туманно обещает некие возможные наказания для родителей погромщиков. Вряд ли это будет иметь серьезные практические последствия – Макрону важнее создать видимость решения и готовность отвечать на запросы общества.
Однако если волнения повторятся с еще большей силой и если они совпадут, к примеру, с Олимпийскими играми, намеченными на следующий год, имидж Франции, который уже пострадал, будет испорчен очень сильно. С другой стороны, чем больше Макрон будет занят внутренними делами, тем меньше у него будет возможностей отвлекаться на внешние – к примеру, вредить России. А ведь он неоднократно заявлял о намерении нанести России «стратегическое поражение». Хотя можно точно сказать, что даже если во Франции начнется полный хаос, это все равно не отобьет у французского президента охоту лезть в чужие дела.
Валерия Вербинина, ВЗГЛЯД