Генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен в начале Второй мировой войны, во время Польской и Французской кампаний, командовал 1-й армией Вермахта на второстепенных направлениях Западного фронта, до 1942 года возглавлял оккупационную армию во Франции, а затем был уволен в отставку по болезни
Генерал-фельдмаршал страдал острой формой геморроя, но истинной причиной его отставки были радикально-антинацистские взгляды. Эрвин фон Вицлебен был участником всех антинацистских заговоров, начиная с 1938 года.
В конечном итоге именно он возглавил антигитлеровский военный путч 20 июля 1944 года. Несмотря на то, что в заговоре принимали непосредственное участие не менее трёх генерал-фельдмаршалов Гитлера, а знали о нём и симпатизировали заговорщикам около половины, Вицлебен оказался единственным генерал-фельдмаршалом, который был предан “народному суду” и повешен нацистами.
Согласно воспоминаниям всех кто знал Эрвина фон Вицлебена, он был наиболее активным и непримиримым противником нацизма среди немецких военных. В сентябре 1938 года, во время Судетского кризиса, генералы Вицлебен, Гальдер и Бек подготовили арест Гитлера и нацистского правительства, с целью не допустить войны. Они были уверены, что Британия и Франция поддержат Чехословакию и Германия будет моментально разгромлена.
После подписания в ночь с 29-го на 30-е сентября 1938 года Мюнхенского соглашения, отдававшего Гитлеру Судеты без войны, сотрудник адмирала Канариса, полковник (в будущем генерал-майор) Ханс Остер, предложил Вицлебену несмотря ни на что довести заговор до конца и свергнуть нацистский режим силами подчинённых Вицлебену войск Первой армии. Часть молодых офицеров-заговорщиков поддерживала Остера и надеялась на то, что самый радикальный из генералов-заговорщиков, Вицлебен, будет действовать.
Эрвин фон Вицлебен от выступления отказался. Он прибыл на квартиру Остера, где собрались заговорщики-радикалы, и так пояснил им свою позицию: “Если мы совершим что-то сейчас, то история, не только немецкая история, скажет о нас, как о тех, кто отрёкся от величайшего немца в момент, когда он был действительно величайшим, и когда весь мир признал его величие”.
Можно было бы сказать, что Вицлебен испугался суда истории. Но обратите внимание на слова “в момент, когда он был действительно величайшим”. Вицлебен говорит, как германский националист. Он и был германским националистом. Не нацистом – консервативным националистом. Гитлера он желал устранить не потому, что тот продвигал национальную идею, а потому, что Вицлебен понимал, что радикализм Гитлера в очередной раз приведёт Германию к краху. Он хотел бы реставрировать величие Рейха более медленно, но надёжно и без ненужных эксцессов.
В этом состояла слабость заговорщиков. Они хотели устранить крайности, оставив идею в неприкосновенности, а это из разряда невозможного. История всех революций (левых и правых, буржуазных и антибуржуазных) учит нас тому, что массы, восприняв какую бы то ни было идею, начинают поддерживать её наиболее крайнее выражение и наиболее радикальных политиков, служащих этой идее.
В 1642 у английских умеренных не было шансов против будущей диктатуры Кромвеля, в 1789 году у французских конституционных монархистов не было шансов против радикальных республиканцев (якобинцев и кордельеров), в 1917 году не только у российских буржуазных партий, но и у социалистов не было шансов против большевиков, а после 1933 года у германских националистов не было шансов против нацистов. В конечном итоге, в результате революции, к власти всегда приходили представители самого крайнего, наиболее радикального течения. Второй вопрос как надолго они у власти задерживались, но надо сказать, что быстро провалились только якобинцы.
Когда сегодня на Украине режим Зеленского принимает закон о запрете УПЦ, которую и так (без всякого закона) наполовину уничтожили, а теперь добьют окончательно, у многих возникает вопрос, почему же церковь не призвала на свою защиту миллионы верующих? Ответ прост: по той же причине, по которой будущий фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен в октябре 1938 года (после Мюнхена) не санкционировал выступление заговорщиков против Гитлера.
УПЦ чувствовала себя национальной украинской церковью. Она была согласна с основным тезисом украинских националистов, который гласил, что независимому государству нужна независимая церковь. УПЦ долгие годы пыталась убедить украинское руководство, что тому надо всего лишь поддержать её, как единственную каноническую православную структуру, и она сама быстро и в соответствии с канонами добьётся автокефалии. Большинство иерархов УПЦ было вовсе не против разорвать даже номинальную связь с Москвой, сохранившуюся после кризиса начала 90-х.
Единственным шансом для УПЦ уцелеть был акцент на единстве русского православия, опора на сохранявших русскость прихожан, священников и монахов, защита их интересов. Но пойти по этому пути руководство УПЦ не могло, так как разделяло взгляды националистов на вопросы построения украинского государства и хотело лишь сохранить собственную от государства автономию.
Однако такая позиция не устраивала стремительно радикализировавшихся политиков. Нацистам не нужна церковь, нацисты не верят в Бога. Гитлер преследовал не только коммунистов – в концлагеря отправились и представители Католической партии центра, там же оказались и многие авторитетные протестантские священники. Церковь не убили, но оттеснили в маргинальную сферу, а верующие генералы и офицеры не пользовались доверием нацистов, их продвижение по службе старались замедлить, их старались в первую очередь отправить в отставку, заменив более “молодыми кадрами”, выращенными уже под присмотром нацистов.
Даже эксперименты Гиммлера с язычеством не особенно интересовали Гитлера. Он их не запрещал, но и не поощрял, оставаясь чисто атеистическим мистиком-материалистом. Одобренные Гитлером научные изыскания учёных-расистов и экспедиции в Тибет и Скандинавию должны были найти сугубо материальные подтверждения теоретических обоснований “первородства” германской “арийской расы господ”.
Нацизму, как и любой другой тоталитарной идеологии, религия не нужна. Тоталитаризм воспринимает религию, как идеологического конкурента. Умеренный либерализм, умеренный консерватизм, умеренный национализм, умеренный социализм/коммунизм не только могут, но как правило бывают религиозными, именно в религии находя подтверждение своих основных постулатов (ибо разница между ними только в разном понимании эгалитарной справедливости, к которой они стремятся и которая является краеугольным камнем – фундаментом всех монотеистических религий).
В своих радикальных (тоталитарных) перерождениях почти все эти течения (либеральный фашизм, нацизм и радикальный атеистический коммунизм, в виде атеистического марксизма/большевизма) религию отрицают и жёстко подавляют.
Сращивание с религией происходит только у радикального консерватизма, превращающегося в радикальный клерикализм, но данный случай даже хуже победившего атеизма, ибо в виде клерикализма религия, становясь тоталитарной политической идеологией, по сути отрицает самоё себя, отрицая классическое понимание Бога и принимая черты, пойманные и описанные Достоевским в “Легенде о Великом инквизиторе”.
Если атеистический тоталитаризм служит дьяволу, отрицая религию, то клерикальный тоталитаризм превращает саму религию в идеологию служения дьяволу, обращая веру в циничный агностицизм, стремление к истине в ложь, а проповедь справедливости в демагогию.
Украинские нацисты – просты и естественны. Идеологи украинского нацизма – выходцы из депрессивных аграрных регионов Галиции, в которых до сих пор окончательно не изжит доисторический трайбализм. Их сознанию абсолютно чужды и непонятны не только высочайшие смыслы религиозной философии Достоевского, но даже относительно простой (рассчитанный на люмпен-интеллигенцию Третьего рейха) языческий мистицизм Гиммлера.
Их вполне удовлетворяет простейший атеистический мистицизм Гитлера, который уверяет их в наличие у них некоего мистического “духа нации господ”, обосновывающего их “право” на доминирование и предоставляет “материальные свидетельства” их древности и исключительности в виде псевдонаучных изысканий “профессора” Бебика и прочих “украинских историков”, “доказывающих”, что, появившись около миллиона лет назад, “древние укры” от рождения были технически, технологически и духовно развитой расой, несшей счастье всему человечеству, пока их не начали третировать “агрессивные москали”.
В этой схеме нет места Богу. “Древние укры” здесь и есть “боги”, а “москали” представляют собой силу, с которой эти “боги” сражаются “за светлое будущее всего человечества”. Вполне атеистическая богоборческая схема, ибо только демонические силы пытаются провозгласить себя “богами” и занять место Господа в сознании человека.
Украинским националистам, так же как и Гитлеру, как и их нынешним американским либерал-фашистским хозяевам, религия нужна лишь временно, до полного промывания мозгов подвластного населения и окончательного утверждения в них нацистской доктрины, ни в какой дополнительной религиозной легитимации не нуждающейся, ибо сама и является идеологией и религией одновременно.
Поэтому им не нужна никакая “украинская церковь”, кроме временной государственной “псевдоцеркви”, готовой молится на “иконы” с “ликом” Бандеры, провозглашать священным любое очередное нацистское преступление и, главное, в любой момент самоликвидироваться, сняв рясы и отказавшись от христианства, как только нацистское государство решит, что в эту игру оно уже наигралось, население достаточно пропитано духом нацизма и маскироваться под православие больше нет никакой необходимости.
Именно эту особенность нацизма так и не поняли иерархи УПЦ. Они всё ещё пытаются объяснить нацистским атеистам, что именно они представляют истинное каноническое православие, что всякие “Киевские патриархаты” и ПЦУ не более, чем ряженные, что в их храмах нет благодати, да и сами храмы перестают быть храмами, попадая в их руки и нуждаются в переосвящении.
Нацистам на всё это наплевать. Им нужны не столпы веры, а верные слуги, готовые выполнить любой приказ. Но УПЦ не может выступить против нацистов. Ведь она “за Украину” и они “за Украину”, как же можно “в минуту борьбы, когда решается судьба украинской государственности” подорвать внутреннее единство? Всё точно как у Вицлебена с “величайшим немцем всех времён”.
Но УПЦ пошла дальше. Она отказалась от поддержки тех, кто был готов бороться за неё с нацистами. Эти люди оказались или в тюрьме, или в эмиграции, или же отринуты УПЦ, обозваны “политическими православными” и маргинализированы.
УПЦ отдала себя на милость нацистам и даже осознав, что милости не будет, всё равно идёт на заклание за милую её иерархам, забывшим, что “несть ни эллина, ни иудея”, мертворождённую “украинскую идею”. Впрочем надо сказать, что хоть в этом УПЦ следует апостольским заветам, разделяя судьбу своей паствы, которая с таким же упорством леммингов стремится самоубиться на фронте о российскую армию.
Нельзя спасти тех, кто не хочет спасения, не стремится к спасению, не борется за своё спасение. Поэтому обречены и Украина, и украинцы, и УПЦ. Выжить и спастись просто – надо только преодолеть в себе украинство, отказаться от украинской ереси, избавиться от украинского морока. Но именно это они и не могут сделать. Потому, что украинцы “и достойны этого”.
Ростислав Ищенко, Украина.ру