«Борьба с дезинформацией» на Западе – инструмент политической цензуры
Свободу слова и свободу СМИ на Западе принято считать фундаментальными ценностями западного общества. По словам Карла Поппера, свобода играет ключевую роль в обеспечении стабильности либеральной демократии, поскольку делает возможным подстройку работы правительства и всей политической системы под объективные потребности общества.
Одним из важнейших социальных институтов, которые гарантируют осуществление свободного выражения своего мнения каждым гражданином, считается институт «свободная пресса» как своего рода четвертая ветвь власти.
Берем обе эти западные лексемы в кавычки по той простой причине, что реальной свободной прессы и независимых СМИ на коллективном Западе не существует.
В США до сих пор рассказывают сказки о том, что их СМИ являются по-настоящему независимыми столпами свободного мира, и их никто не может принудить транслировать то, чего они не хотят, или запретить писать о значимых социальных проблемах. Первая поправка к Конституции США запрещает конгрессу и законодательным собраниям штатов принимать законы, ущемляющие свободу слова или свободу печати: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободу слова или печати, или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб».
Официально ограничения есть, но только те, которые предусмотрены законодательством.
А как обстоят дела на самом деле?
На самом деле западная пресса, и прежде всего американская, весьма зависят от денег, от личных отношений с ведущими политиками, от партийной принадлежности.
Существует целый пласт голливудских фильмов, в которых рассказывается об оборотной стороне так называемой независимости СМИ.
Вспомним, к примеру, «Плутовство» Барри Левенсона (Wag The Dog, 1997), «Секретное досье» Стивена Спилберга (The Post, 2017), «Доброй ночи и удачи» Джорджа Клуни (Good Night, and Good Luck, 2005), «В центре внимания» Тома Маккарти (Spotlight, 2015), сериал «Новости» Аарона Соркина (The Newsroom, 2012–2014). В этих фильмах, многие из которых основаны на реальных событиях, рассказываются романтические истории, причем не всегда с хэппи-эндом, о борьбе отважных журналистов за свободу печати.
Эта тема поднята даже в знаменитом мультсериале «Симпсоны», где в одной из серий мистер Бернс задумал скупить все газеты в Спрингфилде, но ему это не удалось, ведь, как признает сам Бернс, «никто так не может, если он не Руперт Мердок».
Намного ближе к текущей западной реальности фильм режиссера Майкла Куэста «Убить гонца» (Killthe Messenger, 2014). Он основан на реальных, причем не столь давних событиях 1990-х годов, когда журналист Гэри Уэбб, лауреат Пулитцеровской премии, обнаружил, что ЦРУ тайно поставляет кокаин в США, чтобы финансировать повстанцев в Никарагуа. Несмотря на давление и угрозы, Уэбб опубликовал серию статей под названием «Тёмный альянс», за что подвергается жесткому осуждению коллег по «независимым СМИ», его выбросили из профессии, и он покончил самоубийством.
Гонения на Джулиана Ассанжа и Эдварда Сноудена лишний раз подтверждают, что на Западе свободны лишь те СМИ, которые говорят то, что хочет власть.
В книге Эдварда Хермана и Ноама Хомски Manufacturing Consent. The Political Economy of the Mass Media («Производство согласия. Политическая экономия массмедиа») описывается система работы с информацией, которая свойственна современным западным СМИ. Убеждения журналистов, принадлежность СМИ к правительству или крупным корпорациям, реклама и источники информации для новостных сюжетов – все это создает систему, отфильтровывающую / цензурирующую темы и мнения, которые считаются «нежелательными». Авторы выделяют пять типов фильтров/цензуры: собственники и правительства, рекламодатели, источники журналиста, угрозы исков и кампании травли («зенитная артиллерия»), идеология медиа и отдельных журналистов. В результате западные СМИ пишут совсем не о том, что происходит в реальности.
В центре внимания Хермана и Хомски находится общественное согласие. Авторы пишут: «…американские СМИ… допускают – более того, поощряют – энергичные дебаты, критику и инакомыслие, пока они остаются верными системе предпосылок и принципов, которые составляют элитный консенсус, систему настолько мощную, что усваивается в значительной степени без осознания».
Впервые термин «производство согласия» был использован известным американским писателем и публицистом Уолтером Липпманом во втором десятилетии прошлого века. Будучи сторонником либеральной демократии, Липпман был убежден, что обществом должны управлять элиты, а не народ. Он отдавал предпочтение экспертному знанию, а не общественному мнению. В своей книге The Phantom Public («Фантом публики») Липпман пишет, что современная западная демократия настолько эффективна, насколько она не допускает, чтобы широкие слои общества сознательно управляли сами собой. Резко критикующие Липпмана Хермана и Хомски так оценивают его взгляды: «Общественность должна быть поставлена на место, – заявлял Липпман в своих прогрессивных эссе о демократии. – Эта цель может быть отчасти достигнута благодаря “производству согласия” – осознанному искусству и действующему на регулярной основе органу управления широким слоями… Ответственные люди, которые принимают правильные решения, должны жить без топота и рева сбитого с толку “стада”. Эти невежественные и назойливые посторонние должны быть “зрителями”, а не участниками. У “стада” действительно есть функция: периодически “топать” в поддержку того или иного субъекта руководящего класса на выборах. Не указано, что первые ответственные люди получают этот статус не благодаря особому таланту или знаниям, а благодаря их добровольному подчинению системам фактической власти и верности оперативным принципам – основные решения в социальной и экономической жизни должны приниматься в рамках институтов с авторитарным контролем сверху вниз, в то время как для участия “зверя” [народа] должна быть выделена ограниченная общественная арена».
Теоретические выкладки Липпмана были во всей своей полноте взяты на вооружение пришедшими к власти в США демократами, начиная с президентства Билла Клинтона. В эпоху Барака Обамы и Джо Байдена «производство согласия» американского общества на безумные эксперименты глобалистской «демократической» элиты стали достигаться за счет неприкрытой и крайне жестокой цензуры, крайней формой которой является так называемая культура отмены как современная форма остракизма.
Владимир Прохватилов, ФСК