Париж рискует столкнуться (если не столкнулся уже, пусть и в кулуарном и неофициальном порядке) с противодействием высших офицеров армии и Генштаба — в связи с теми заявлениями, которые непрестанно и неконтролируемо вылетают из Елисейского дворца
Фото: © AP Photo / Eric Gaillard
Оттуда готовы направить в зону СВО «воинский контингент», отписать миллиарды евро Киеву, послать едва ли не последние оставшиеся у Франции САУ «Цезарь» для обороны ВСУ и вообще победить Россию. Точнее, согласно изобретенной политтехнологической формулировке, — «не допустить, чтобы Россия победила». Статные и физически очень крепкие мужчины, прошедшие все ступени армейской иерархии, выпускники одной из лучших европейских военных школ — знаменитой Сен-Сир, всякий раз испытывают «испанский стыд», когда слышат от своего главнокомандующего подобные слова.
Такой демагогической эквилибристике их не учили. Для этих людей есть термин «поражение» и есть слово «победа», а вот что такое «недопущение победы» — они не знают.
Те, кто находятся на действительной службе, от резких выражений воздерживаются, стараясь интерпретировать слова Макрона так, чтобы он не выглядел среди профессиональных армейских уж полным неучем. Но стоит им выйти в отставку или решить, что они выйдут в отставку в ближайшие дни, генералы начинают говорить. И говорить так, что хозяин Елисейского дворца начинает буквально физически уменьшаться в размерах и даже терять ориентацию в пространстве, стоит ему увидеть строй солдат. Пусть и иностранных.
Итак, что, кого и куда может отправить Макрон?
Ему отвечает бригадный генерал в отставке Андре Кусту, уже успевший назвать хозяина Елисейского дворца «врагом Франции».
Почетный председатель коллектива Place d’Armes с товарищами проинспектировал военные потенциалы нашей страны и Пятой республики. Видимо, когда Макрон делал заявления о посылке контингента, он не был в курсе, что в его стране в наличии 222 танка. Но часть из них — в ремонте. У России танков, согласно приведенным французскими военными цифрам, — 14 700 штук. И все они могут быть использованы в любую секунду. Знаменитых «Рафалей» — те самые «драгоценности военных технологий и французских инженерных решений» по цене 250 миллионов евро за экземпляр — 224 штуки. У нас аналогичных истребителей — многократно больше, и, главное, мы можем выпускать их столько, сколько потребуется. Подлодок, которыми тоже любят нам из Парижа помахать, дабы пригрозить, — у французов девять штук. Часть, естественно, на профилактике. У нас — снова многократно больше.
Что касается численности армии, то тут не хочется в очередной раз расстраивать Макрона, но цифры — не в вашу пользу, мсье ле президан.
И не нужно делать удивленные глаза: экс-начальник Генштаба Франции Пьер де Виллье, ушедший в отставку еще семь лет назад, как только Макрона избрали, предупреждал, что так оно и будет. Элегантный, точный, умный и беспощадный в формулировках Пьер де Виллье заявил открыто, что не позволит «бухгалтерам решать судьбу Вооруженных сил Франции», положил заявление на стол и начал писать книги.
Все они стали бестселлерами. Не в последнюю очередь под влиянием идей де Виллье три года назад высшие армейские чины обратились к президенту с открытым письмом.
Сам де Виллье никогда не скрывал своего отношения к опасной авантюре поддержки Парижем Украины оружием и деньгами, говоря, что действия французских властей ослабляют страну. И политически, и экономически, и в военном отношении тоже.
Сегодня к де Виллье присоединяется бригадный генерал в отставке Андре Кусту, который идет еще дальше: с его точки зрения, действия президента противоречат конституции.
Подталкивает Европу к войне Макрон, которому это требуется по причинам исключительно внутриполитического характера. Сегодня он делает все, чтобы накрутить градус противостояния с нами до предела. Проблема в том, что он — человек с психологией бухгалтера — может дощелкаться на своих счетах действительно до отправки контингента. Иностранный легион подчиняется ему персонально, легионеры натренированы на выполнение задач весьма неаппетитного свойства и действовать за пределами Франции — их исключительная прерогатива.
Вопрос (и вполне закономерный) может быть поставлен и так: а если миссия легионеров — вот эта самая «мы идем на Одессу» — провалится, кто, во-первых, за это будет отвечать? Во-вторых, как на все эти действия посмотрят в штаб-квартире НАТО? В-третьих, как французы, боящиеся русских солдат до потери пульса, отреагируют на столь опасные военные игры?
Парадоксально, но факт: сегодня главная оппозиция решениям Макрона о поддержке Украины — это высшие армейские чины. Не только потому, что люди в форме хорошо знают, что такое поражение, и не потому, что полностью в курсе боеспособности тех сил, которыми командовали.
Они не доверяют шаманским заклинаниям своего главковерха, что «нельзя дать возможность России победить», потому что осведомлены, кто начал войну против нас. И им уже известно (ну практически), кто в этой войне в итоге победит.
Опасный перелом для Киева близок — это слова французских генералов. Россия добилась успеха — и это тоже их слова.
Крах ВСУ, может, и не так уж близок, но сомнений не вызывает. У тех, кто знает разницу между войной и миром.
Елена Караева, РИА