Глава МИД Эстонии предложил парламенту приравнять РПЦ к террористической организации. И если вы думаете, что большего абсурда быть уже не может, то зря вы так думаете.
Источник фото: rus.postimees.ee
«Патриархат, действующий в Москве, ничем не отличается от исламских террористов», — сказал Лаури Ляэнеметс. И добавил, что РПЦ подчиняется лично Путину, который — внимание! — «руководит всей террористической деятельностью в мире». Поводом для реплики Ляэнеметса стал принятый в марте на Всемирном русском соборе документ, в котором конфликт на Украине назван «священной войной».
Православная церковь, которая ещё в начале этого века представляла собой просто одну из ветвей христианства, теперь стала церковью гонимых. Какие ещё священники сейчас молятся под огнём, в подвалах, без воды и света, как это делают наши батюшки, к примеру в селе Никольском (ДНР)? Наши пастыри молятся и благословляют на передовой и порой умирают тоже вместе со своей паствой.
Всё это известно. Но есть и ещё одна история, которая в свете громкого заявления министра как будто бы прошла незамеченной.
Парой дней раньше эксперт по внутренней безопасности Кадри Паас заявила, что агентом Кремля является один прихожанин РПЦ в Эстонии, а именно Арво Пярт.
Арво Пярт — композитор и один из самых известных в мире эстонцев. Кавалер орденов огромного количества европейских стран, в том числе за заслуги перед Германией и французского Почётного легиона. На родине (при жизни!) есть его музей. Более того, если говорить об отношениях с Россией, Пярт, музыку которого с удовольствием исполняли и исполняют русские музыканты, всегда открыто поддерживал нашу оппозицию.
Но наплевать на всё это, ведь раз Пярт ходит в православный храм, значит, он потенциальный террорист, заявляет «эксперт», а один из крупнейших новостных порталов, Postimees, это публикует.
У меня есть предложение — как к экспертам, так и сразу к эстонским спецслужбам. Не ограничивайтесь Пяртом. На свете много православных: например, Милла Йовович, Том Хэнкс или Дэйв Гаан из группы Depeche Mode.
Никто не говорил о «священной войне», пока она не стала таковой. Для духовенства, для Христова воинства, а теперь вот и для прихожан тоже.