«В мире всё меняется», – говорят одни. По мнению других, в мире не меняется ничего. Правы и те, и эти. Полвека тому назад современного мира не существовало. Не было не только мобильных телефонов с камерами, но даже кнопочных телефонов. Не было персональных компьютеров, электронных сетей. Однако некоторые вещи остаются неизменными. Например, в Бангладеш
Почти полвека тому назад основатель этой страны шейх Муджибур Рахман был убит заговорщиками в стиле Ипатьевского дома, вместе с женой, сыновьями и прислугой. Через несколько лет был застрелен следующий руководитель страны – Зиаур Рахман. И с тех пор дочь первого и вдова второго соперничают за власть в стране.
Как раз одну из них, дочь Муджибура Рахмана Шейх Хасину, недавно свергли военные на фоне долгих массовых беспорядков. Видимо, ей сделали то же предложение, что в свое время ее отцу – власть в обмен на жизнь, но она, в отличие от него, предпочла уступить.
На момент вынужденной отставки Шейх Хасины с поста премьер-министра ее вечная соперница – вдова Зиаура Рахмана Халеда Зия – находилась в столичной тюрьме. Сейчас она вновь оказалась на свободе – и, возможно, предпримет еще одну попытку вернуться к власти. На этот раз последнюю, поскольку обеим дамам уже под 80. Всё рано или поздно кончается даже в Бангладеш.
Но что нам за дело до этой Бангладеш? Этот вопрос, думаю, задало себе большинство наших сограждан. Недаром события в этой далекой стране не вызвали ажиотажа в наших социальных сетях, а из диванных экспертов, привыкших судить обо всем, почти никто не переквалифицировался в бангладешеведа. В самом деле, что это за страна такая? Мелкая клякса на карте, где почти никто не бывал, куда не ездят туристы…
«Ты и убогая, ты и обильная», – этими словами Николая Некрасова можно сказать и о Бангладеш. Обильная прежде всего людьми, и убогая по той же причине. По территории Бангладеш равна двум не самым большим российским регионам – Тверской и Ярославской областям. Однако живет на этом пятачке земли больше 170 млн человек – больше, чем во всей России. В тесноте и зачастую в обиде.
Эти люди – бенгальцы. В отличие от своих родичей из индийского штата Западная Бенгалия, они главным образом мусульмане, а не индуисты, поэтому при разделе индийских владений Великобритании эта земля была приписана к Пакистану, став его эксклавом. Фактически одна метрополия была заменена на другую. Это новое колониальное иго «братьев по вере» страна сбросила лишь в 1971 году, не без помощи «братьев по крови» в лице индийской армии. Такой «везучий» народ: кругом у них одни братья, и трудно понять, кто из братьев роднее.
Однако истинное братство здесь – это братство в нищете. Для большинства населения, занятого сельским хозяйством, недоедание – это не эксцесс, вызываемый неурожаем, а закономерный элемент обычной хозяйственной практики. При этом любое стихийное бедствие (как правило, это наводнение) ставит многие миллионы людей на грань голодной смерти.
И тем не менее страна нашла свое место в международном разделении труда. Помимо выращивания риса и ловли рыбы для собственного скудного прокорма, бангладешцы еще «немного шьют». Вернее, шьют как раз очень много, настолько много, что заслужили титул «мировой швейной фабрики».
Причина, по которой мировые бренды, такие как H&M, Gucci, Gap, Zara, Calvin Klein, Tommy Hilfiger, предпочитают шить свои шмотки на берегах Бенгальского залива, элементарна: труд местного населения, главным образом женщин и детей, крайне дешев. К тому же весь процесс часто происходит в тесных помещениях, в далеких от комфорта условиях. Словом, английские работные дома вернулись на новом этапе развития. Немного правды о том, где и как шьют одежду из их любимых бутиков, европейцы и американцы узнали в 2013 году, когда под завалами рухнувшей восьмиэтажной фабрики в Дакке оказалось 3,5 тыс. человек, из которых более тысячи погибли. После этого в отрасли, которая дает стране три четверти доходов, навели немного порядка, зарплаты чуть подняли, а некоторые швеи стали вкладывать в упаковки с одеждой свои фото, чтобы, так сказать, создать у потребителя эмоциональную связь с теми, чьим трудом он пользуется.
А надо сказать, что с этой эмоциональной связью пока что беда не только у парижской модницы, но и у нас с вами. Наверное, у многих из нас есть или бывали вещи с ярлыком «made in Bangladesh». Пусть не деловой костюм, но хоть какая-нибудь маечка или джинсы. При этом мы близко к сердцу принимаем то, что происходит в Англии (поскольку там рок-музыка, футбол, сериалы), Франции (вино, сыры, багет, шансон), Италии (прошутто, Челентано, балкон Джульетты и т. п.), но с Бангладеш нас лично, эмоционально не связывает ничего. Мы просто не осознаем, что какой-то частью нашего быта мы обязаны этой стране.
А между тем это наши евразийские товарищи, с которыми нам предстоит строить многополярный мир. Пора присмотреться к ним повнимательнее. Подумать, что мы можем дать этой маленькой и огромной стране, помимо АЭС, которую строят российские специалисты. Подумать, чем она может быть полезна нам.
Сегодня Бангладеш – это земля тревоги. И нынешний переворот – далеко не главная причина этой тревоги. Основная крестьянская масса, погруженная в беспросветный труд, никаких перемен не заметит. А вот возможные последствия изменения климата могут создать настоящую угрозу для государства, расположенного в низине – в дельте Ганга и Брахмапутры. Если уровень океана повысится, десятки миллионов людей окажутся перед выбором – гибель или бегство, и этот кризис изменит лицо мира.
На первый взгляд удивительно, что миграция из самой перенаселенной и одной из самых бедных стран планеты до сих пор не приняла обвального характера. Однако выбраться отсюда в страны побогаче технически сложнее, чем нелегально попасть, скажем, из Африки в Европу. Поэтому бангладешская диаспора в мире сравнительно невелика, всего 7,5 млн человек. В основном они оседают в странах Персидского залива, где много денег, а местные не привыкли работать. Так, бангладешцы составляют десятую часть жителей ОАЭ и седьмую часть жителей Омана.
Но встречаются они и в Европе. Например, в Италии их 150 тыс. человек. Понятно, что основная масса этих мигрантов востребована в туристическом секторе, и в свое время в Венеции я не очень удивился, попав в ресторан, где все эти традиционные пиццы и равиоли разносили исключительно официанты из Бангладеш. Денежные переводы мигрантов своим семьям на родину (в прошлом году они составили 23 млрд долларов США) имеют для Бангладеш столь же важное значение, как и для республик Средней Азии.
Впрочем, возможно, найдется способ обеспечить всем бангладешцам достойную жизнь дома. Это ведь неправильно, когда люди становятся для своей страны проклятием. Люди – это благословение и богатство, нужно только правильно этим богатством распорядиться.
Игорь Караулов, ВЗГЛЯД