Де-факто руководитель Тайваня Уильям Лай решил поиграть в очень рискованную политическую игру и попытаться натравить Китай на Россию. Причем речь идет ни много ни мало об оккупации российских земель, включая Приамурье, которое, как полагают на Тайване, принадлежит Китаю. Так Лай пытается избежать удара по острову. А зря.
Источник фото: I-Hwa Cheng/Bloomberg
Тяжелый и нервозный для страны период 1986–1999 годов, когда Россия чувствовала себя слабой (к чему не привыкла), породил в СМИ и общественном сознании ряд геополитических мифов, некоторые из которых полностью не изжиты до сих пор. В их числе и миф о китайской угрозе.
Этот миф существует в двух вариантах. Согласно первому, китайцы (ханьцы), пользуясь своим миллиардным численным преимуществом, постепенно заселят Дальний Восток и Сибирь, отторгнув их в пользу Китая. Эта страшилка никогда и ничем не подтверждалась. Количество китайцев в РФ всегда было невелико (в разы меньше, чем, например, корейцев), а сейчас демонстрирует отрицательную динамику: некоторые ханьцы переезжают на историческую родину, которая теперь дает колоссальные возможности.
В другом варианте мифа китайцы необязательно вынашивают мысль о заселении России, но абсолютно точно – о том, чтобы присоединить к КНР часть ее дальневосточных территорий. В качестве доказательства приводятся рассказы о картах Китая, которые висят в китайских школах. Приамурье и Тыва на них России не принадлежат – это часть Великого Китая.
Это уже не чистой воды вымысел, а полуправда. Подобные идеи существуют, карты такие тоже есть – и они действительно висят в китайских школах. Однако происходит все это не в КНР, а на Тайване, который сейчас управляется проамериканской сепаратистской администрацией.
Конфликт между Пекином и Тайбэем принципиально отличается от других сепаратистских конфликтов в мире, когда часть какого-то государства хочет от него отколоться и стать полноправным сувереном. КНР и Тайвань обвиняют в сепаратизме друг друга, а себя считают единственным законным представителем единого и неделимого Китая. В том, где у этого Китая проходит северная граница, согласия между ними тоже нет.
После 1911 года, когда в стране произошла революция и рухнула империя Цин, китайцы ставили своей целью восстановить контроль за всей ее заявленной территорией, в которую входила, например, вся Монголия. Она сохранилась как независимое государство во многом благодаря сначала Российской империи, а потом СССР.
Правительство в Пекине отказалось от претензий на Монголию (для них – Внешнюю Монголию) уже после Второй мировой войны и победы коммунистов Мао в борьбе за власть в Китае, по итогам которой прежние власти сбежали на Тайвань. Там независимость Монголии признали только в XXI веке.
Однако, например, Тыву, вступившую под протекторат Российской империи в 1914-м, объявившую о независимости в 1918-м и вошедшую в состав СССР в 1944-м, в Тайбэе до сих пор считают частью Китая. У них там своя, совершенно особая география.
Более того, и в КНР, и в Тайване существует популярная концепция, согласно которой Китай должен оспаривать так называемые неравноправные договоры с великими державами, заключенные империей Цин в период деградации и частичной оккупации. В том числе и тот, по которому Пекин отказывался от Приамурья в пользу России (эту историю газета ВЗГЛЯД подробно разбирала ранее).
Принципиальная разница в том, что в 2005 году РФ и КНР провели демаркацию границ на основании уже нового договора, окончательно урегулировав территориальные претензии друг к другу. То есть на смену «неравноправному» соглашению пришло такое, которое Пекин полностью признает и никоим образом на его пересмотр не посягает.
А вот Тайбэй посягает: у этой версии китайской республики к России значительные территориальные претензии. Но в ее случае это разговор с самим собой, поскольку для России Тайвань – провинция КНР, просто ее фактическая власть – марионетки США.
К 2024 году в мире осталось всего 12 общепризнанных (в основном островных) государств, которые по старой памяти считают «настоящим» Китаем тот, который на Тайване: самое большое из них – Парагвай, а самое влиятельное – Ватикан. Соответственно, остальными государствами признается та система международных соглашений, которая принята в КНР, а Тайвань может считать своей частью хоть Атлантиду, это не выходит за границы сказок туземных народов.
Другое дело, что США, формально признавая суверенитет Пекина над Тайванем, стремятся сохранить статус-кво, когда остров КНР неподконтролен. А фактическая власть в Тайбэе пытается извлечь геополитическую выгоду из своего очень особого видения российско-китайской границы. Например, натравить Пекин на Москву так, чтобы он отвлекся от окончательного решения тайваньского вопроса.
Как заявил новый (с мая) глава тайваньской администрации Лай Циндэ (для покровителей в США и Европе – Уильям Лай), истинная цель вероятной военной операции Пекина против Тайваня – достижение гегемонии на международной арене и в Западной части Тихого океана, а не восстановление территориальной целостности.
Строго говоря, одно другому не противоречит. Восстановление территориальной целостности – это то, к чему власть в Пекине стремится со времен распада империи Цин. В чем-то там преуспели, как, например, в случае с Гонконгом и Тибетом, от чего-то пришлось отказаться (те же Монголия и Тыва). И в то же время Пекин явно стремится к расширению своего абсолютного влияния в регионе Южно-Китайского моря и доминированию в Юго-Восточной Азии, пусть даже «гегемония на международной арене» – задача скорее американская, чем китайская (чтоб не сказать «гитлеровская»).
Нюанс в том, что истинная борьба за единый Китай, по мнению Уильяма Лая, – это «возвращение оккупированной Россией земли» начиная с Приамурья, сообщает агентство Reuters.
«Россия сейчас находится в самом слабом положении, не так ли?» – вопросил тайванец.
На самом деле, конечно, нет. Россия давно и прочно находится в таком положении, что может полностью уничтожить Тайвань (и как квазигосударство, и как остров) дистанционным образом. Но совершенно непонятно, зачем нам уничтожать провинцию Китая, с которым у нас прекрасные отношения стратегического характера. Если потребуется, Китай (в смысле – КНР) справится с этой задачей сам.
Благодаря политике США собственная специальная военная операция КНР против Тайваня превратилась из теоретического события в событие вероятное, а позднее и в практически неизбежное. Благодаря таким свежевылупившимся лидерам, как Уильям Лай, она превращается также в желательную, поскольку этот наместник вашингтонского обкома попросту опасен для мира во всем мире.
Плевать, какие границы Китая он считает правильными. Но нельзя просто так взять и начать натравливать друг на друга две ядерные державы, желая спровоцировать между ними военный конфликт. В этом Уильям Лай уподобляется Владимиру Зеленскому, чья единственная надежда – это втянуть НАТО (а в первую очередь США) в непосредственную войну с Россией, подняв конфликт до статуса третьей мировой.
Эти двое стоят друг друга и закончат, возможно, схожим образом. Зеленский к концу как будто бы ближе, чем Уильям Лай, но тайванец чересчур бодро начал, положившись на заведомо провальную тактику «давай ты пошлешь войска не против меня, а против своего друга с ядерным оружием».
Разлаялся.
Дмитрий Бавырин, Взгляд