Точнее не выразить потребность времени. Ибо без идеи – нет движения – тем более обнадёживающего. Насколько любая идея долговечна, судить сложно. Например, коммунизм: он – из будущего или прошлого? Тем не менее повторим: ничто осмысленное не осуществляется без опоры на идею. А «безыдейное» повторение пройденного – это не мать учения, а признак тупика
Источник изображения: bbc.co.uk
Без «исторической» публицистики не обойтись. По меньшей мере, две идеи, претендующие на долголетие, себя не то чтобы дискредитировали, но… Пусть французы с англичанами выясняют, кто – Монтескье или Дизраэли – предложил новую формулу власти – «не личность, а система». То есть, не лидер, а выдвинувшая его среда должна обеспечить социально-политическую устойчивость и перспективную политическую динамику.
Со второй половины ХХ века это условие худо бедно стабилизировало по крайней мере Западную Европу. Правда, через «пропорцию» между «удельным весом» Личности и воспитавшей её системой – пусть кто-то обзовёт её бюрократией. На память приходят де Голль, Помпиду, Миттеран, Тэтчер, Брандт, Коль… А кто пришёл им на смену? Не знаю, как вам, но у меня личность главной сегодняшней евродипломатки Каллас ассоциируется с карикатурой на Путина, «украсившей» погранпереход Ивангород-Нарва. Под государственным флагом Эстонии и чуть ниже – «знамени» Евросоюза… Или «начальник» НАТО Рютте… За неполную декаду он, не моргнув глазом, «продифелировал» от обнадёживания Киева членством в альянсе до отказа ему – извините, мол, не срослось… Нужно ли приводить примеры с памятно-«кучерявым» британцем Борисом Джонсоном или ещё менее «партикулярным» французом Эмманюэлем Макроном?
Вторая идея заманчива по первичной формулировке. Хотя она изначально противостояла идее мировой революции. В конце 40-х уже оценённый нами де Голль предрёк будущее Европы (фактически Евразии) от французского Бреста – через советский Брест – до Урала и дальше до Тихого океана.
Но первоначальная задача состояла в наведении «европорядка», прежде всего, в исторически непростом франко-германском приграничье. Евразийскую интеграцию уже в конце 90-х поддержал Примаков. Но реализация этой идеи с участием России подвисла. Еврозапад изначально сплотился вокруг НАТО и ЕС, полагая, что это и есть центр цивилизации. Непререкаемо и на века.
Сегодня «европейцы» всё явственнее «расходятся», пока не «распускаясь». Не только после Брекзита и не из-за сомнительной общности португальцев с эстонцами. Из-за национально-элитных разночтений о том, что такое хорошо и что невыгодно. То есть, из-за денег: они рано или поздно разводят всех.
Изначальная формула выглядела так: патронаж Вашингтона оговаривался безоговорочным послушанием Европы. Но уже в конце прошлого века возникла проблема так называемых двух процентов: такую долю нацбюджетов стали требовать Штаты от своих союзников на общенатовские военные расходы. Тогда же обострилась никуда не девшаяся борьба готических столиц за формальное и неформальное лидерство. Опять-таки: кто за что, сколько и почему платит?
С начала СВО возник повод вспомнить пророчество француза Помпиду: Евросоюз работает до тех пор, пока Европы не коснётся война. Поначалу эта формула представлялась отвлечённо. Как контекст экспедиционной операции где-нибудь в Ливии-Ираке-Афганистане. Тем более, что под 80 процентов расходов с самого начала любой из «экспедиций» принимал на себя Вашингтон. Но в случае с Украиной возник повод вспомнить о пророчестве другого Джонсона – Линдона, тоже британского премьера: Европа будет единой пока она коллективно выигрывает.
Трещина в отношениях между союзниками возникла не только из-за сомнений в качестве военно-технической помощи Украине той или иной страны НАТО. Проявилось много нюансов. Например, Европа куда благосклоннее относится к Китаю, чем Америка. Но компенсация за это в виде отказа от российских энергоносителей (до 2022 года – почти 45 процентов евроимпорта) обернулась для Европы 30-процентным скачком цен на всё, что от этого импорта зависит. Вексель, привычно вручённый Вашингтону, понимания там не встретил.
Хотя в Америке в остальном доминирует евроатлантический подход, ибо другого, кроме Европы, полноценного стратегического союзника у Вашингтона нет. И наоборот. Совершенно очевидна абсолютная медийная поддержка евроатлантистов – с двух «континентальных» сторон. Не только против России и Китая. Но пока в пользу Киева.
При этом не только из Европы, но и Америки нам объясняют, что избавлением от всякого рода санкций может быть только «исправление и подчинение закону»… Неужели никто не заметил, что, например, Иран «перемолол» около 6 тысяч подобных санкций (там считают это мировым рекордом)? И вроде как жив и даже улыбается на улицах Тегерана. Неужели Россия уязвимей Персии? Кто это просчитал? Особенно если нам уже в 2023 году обещали спад ВПП на 5%, а он у нас вырос на четыре с «нелишним»… То же с «кражей» наших финансовых активов за рубежом. А если мы прибегнем к тому же? Как тут с политической фантазией, ожидаемой с нашей стороны?
Тем временем подвешенными видятся перспективы самого Трампа: он явно спешит сделать что-то важное (громкое!) для Америки и поодаль. Но он вряд ли замахнётся на НАТО – безотносительно численности и мест базирования американских войск в Европе. Да, Евросоюз сможет собрать 850 млрд долларов на паллиативную поддержку киевского режима. Безотносительно любого «миротворческого» присутствия натовцев на территории Украины. Их увязывание с будущим черноморских портов Украины сегодня, возможно, в расширенной повестке. Как и попутно напрашивающаяся на разговор тема сербских протестов. Позднее расскажу об этом отдельно. Как свидетель.
Но замечу то, что пока кокетливо обходится: при признании многочисленных проблем мы в конечном счёте ПОБЕЖДАЕМ Европу. Сами европейцы к ней причисляют 50 стран, включая Люксембург и, например, Мальту. Когда в европейских медиа заговорили об очередной смене украинцами позиций на «курщине» и прочих благоглупостях, американцам захотелось отскочить. В рациональности, а заодно в визуальной (из космоса) оценке происходящего на поле боя им не откажешь.
Но для нас очевидна необходимость не доводить дело до вооружённого конфликта с соседями. Налицо наша более чем 20-летняя (с начала 90-х до 2014 года) «неидееспособность» на украинском треке. На память приходит древнекитайская максима: разбей замысел врага и тебе не придётся вступать с ним в схватку на поле боя. Это то рациональное, что исходит от мировой истории. Не исключая запутанного и нескончаемого российско-американского диалога. По меньшей мере, со времён Александра I, более, чем другие наши соотечественники, памятного штатовским историкам.
Есть такое парадоксальное суждение: аналитики не говорят о будущем. А те, кто сегодня говорят, ждут встречу президентов США и РФ в перспективе весны 2025 года. Пока ограничимся не менее очевидным примером идееспособности: Мир всё-таки завоёвывают. Чаще – на поле боя. Увы, с потерями и не навечно…
Борис Подопригора