В современном словаре русского общественно-политического языка слово «предательство» занимает особое место. Почетное, важное. Точно так, как в любом политическом споре рано или поздно упомянут Гитлера, точно так, рано или поздно, обвинят кого-нибудь в предательстве. Если и есть у нашей политической нации какая-либо глубокая психологическая травма, то искать ее нужно именно в поцелуе Иуды.
Блуждая по историческому саду бесконечных расходящихся тропок, у нас в любом переломном пункте минувшего века то и дело упираются в предательство: отдельного ли человека, целой ли социальной группы. Стоит заговорить о событиях февраля 1917 года, как обязательно всплывет мартовская запись последнего Государя: «кругом измена, трусость и обман». Если речь зайдет о Великой Отечественной, тут же обязательно чертиком выскочит Власов. Все события 1991 года тоже неразрывно связаны с теми или иными предательствами. Горбачев, который предал страну, Янаев и Ельцин, которые поочередно предали Горбачева (да и страну тоже), Бакатин, который совершил государственную измену, в знак доброй воли передав американцам секретные сведения.
Да и вся новейшая история тоже постоянно проходит под знаком измен, ударов в спину, предателей и предательств.
Мы слышали речь Лии Ахеджаковой над гробом Эльдара Рязанова, в которой она с гордостью объявила не только себя национал-предателем, но и покойному приписала такую честь, хотя он вряд ли ее об этом просил. Мы видели выступление нашего президента, когда он говорил о сбитом Турцией самолете. В душу никому не залезешь, но здесь было ясно, что президент наш имел какие-то твердые договоренности со своим турецким коллегой, и тот действительно нанес Путину удар в спину. В этом явно было нечто личное. Конечно, глава государства отвечает за всех своих граждан, это его работа, но вот погибших летчика и морпеха Путин принял ближе к сердцу, чем кого-либо еще. Словно в известной фразе Андрея Битова из «Учителя симметрии»: как ты посмел, чтобы тебя предали!
Мы привыкли и перестали удивляться тому, что наши государственные деятели, совсем недавно занимавшие самые высокие государственные посты, имевшие доступ к любой военной и государственной тайне, после отставки начинают ездить на поклон к нашим геополитическим противникам и торговать Россией оптом и в розницу. Никого давно не удивляет, что бывший премьер-министр, занимавший второй пост в государстве, отправляется за океан, чтобы настучать там на российских журналистов. И ничего: никто не обвиняет его в измене и подлости, кроме тех самых журналистов. Никто не препятствует ему вести бурную политическую жизнь и выдвигать свою кандидатуру на выборах в Думу. А что такого? Ну, такова у человека позиция. У нас свободная страна.
Никого не удивляет, когда политтехнологи, годами формировавшие образ современной российской власти, сдав кремлевский пропуск, сразу же начинают работать на непримиримую оппозицию, обещая, что власть вот-вот полетит вверх тормашками, а страна, видимо, распадется. А что поделать? Профессия у людей такая.
Никого не удивляет, когда главный редактор проправительственной газеты, лишившись кресла, сначала громко заявляет, что ни в какие ходорковские не пойдет, а через несколько лет уже переплевывает всякого Ходорковского, давая интервью «Свободе» и сообщая публике, что жил-де в матрице, а теперь прозрел. Видимо, выбрав нужную пилюлю.
Никого не удивляет, когда маститый художник вот только что воспевал героев блокады, а буквально на следующий день уже плюет им на могилы. Догадливый зритель понимает, что где-то за кулисами произошел трансфер, и художник теперь играет за другую команду.
И ни у кого при этом ни тени сомнения, никаких мучительных размышлений, никаких «я обманывал вас столько лет, я больше не могу писать, я ухожу в монастырь сажать капусту, а не стричь». Нет, куда там. Можно прозреть в одну сторону, а через пару лет прозреть в другую.
Даже странно, что в 1812 году наши дворяне, которые сплошь говорили на французском и преклонялись пред Наполеоном, отправились на войну и гибли, защищая свою страну от своего бывшего кумира. Странно, что советская интеллигенция тридцатых, та самая, которая, как нам вдалбливают, только и ждала ночных воронков, тоже отправилась в большинстве своем на фронт, несмотря ни на какие репрессии.
Как же мы докатились до такой жизни, что сегодня народ только и ждет от своей элиты какой-нибудь подлости и предательства?
Станислав Белковский, вальяжно развалившись в студии телеканала «Дождь», рассказывает своим поклонникам, что санкции дескать вовсе и не направлены против обывателя. Никто на Западе ни в какую народную революцию не верит, не ждет ее и не провоцирует. Санкции — от секторальных до персональных — давят на наши элиты. На Западе ждут переворота. А уж как он будет легитимизирован в глазах мирового сообщества — спектаклем на площади или сакраментальным » я устал, я ухожу» — кого это волнует.
Чем сильнее давление на Россию со стороны Запада, тем виднее нервозность в самых активных слоях нашего, скажем так, патриотического населения. Не потому, что кто-то боится возможной конфронтации (хотя ее и не хотят), а потому, что опасаются: элиты опять сдадут, с элитами договорятся за спиной народа или даже за спиной президента. Отсюда и перемещения многих в лагерь упадничества: Путин сдал, Путин слил. Президента в предательстве пока не обвиняют, скорее, как и Николая Второго его начинают упрекать в беспечности, в том, что в ряде случаев он пускает ситуацию на самотек. Хотя, вроде, никаких оснований для таких выводов пока нет, но степень тревожности возрастает прямо на глазах. Чем больше общаются с прессой представители экономического блока нашего правительства, тем истеричнее становятся реплики экспертов и комментаторов.
Иногда складывается впечатление, что нации куда больше экономического роста нужен хороший психотерпаевт. Ведь предают не те, кому ты не доверяешь. Открытый враг уже не способен предать. Зря переживала Ахеджакова — она не меняла свою позицию много-много лет. Все знают, чего от нее ожидать.
А вот чего ожидать от тех, с кем находишься в одном лагере, никто и не знает. Все переглядываются: кто откроет ворота крепости при осаде?
Это нетерпимое положение дел при сегодняшних сложных раскладах. Но что сделать, чтобы исправить его, сказать трудно. Наши власти, рассматривая рейтинги президента и даже правительства, похоже вообще не видят этой проблемы. «И так все отлично, едем дальше».
Никому не хочется через несколько лет стоять у стены в ожидании расстрела и вспоминать тот далекий вечер, когда он вышел прогуляться, чтобы взглянуть на сломанные ларьки.