«Клуб монархий Персидского залива» объединяет общая подозрительность
Завершившийся визит президента Трампа на Ближний Восток позволяет сделать выводы в отношении как политики его администрации в регионе, так и изменений по сравнению с курсом экс-президента Обамы.
Политика США на Ближнем Востоке направлена на доминирование там и последовательна за исключением таких моментов, как «перезагрузка» с Бахрейном. Однако редко учитывает проблемы в отношениях стран-партнеров, полагаясь на них в вопросах, относящихся к компетенции американских ведомств. Рассмотрим итоги визита Трампа на Ближний Восток и кризис в ССАГПЗ, этом «клубе монархий Персидского залива», опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
Опора на старых друзей
Встреча лидеров стран, входящих в ССАГПЗ, с главой Белого дома прошла 21 мая в закрытом для СМИ режиме. Стороны выступили за совместные действия по сокращению межконфессиональной напряженности и региональной нестабильности, за наращивание совместных действий для искоренения группировки «Исламское государство» (запрещенной в России). Достигнута договоренность о проведении раз в полгода заседаний в формате США – ССАГПЗ, посвященных борьбе с террором. Вашингтон подтвердил приверженность защите стран ССАГПЗ от любых угроз, выразил солидарность с их опасениями в связи с «продолжением ракетной программы Ирана», подчеркнув, что она «противоречит резолюциям ООН».
Политика прежней администрации США, благоволившей Катару, давала повод обвинять президента Обаму в том, что он продался этой стране…
Все это, включая заявления Трампа об иранской угрозе, определяет суть политики США на Ближнем Востоке на данном этапе, которая заключается в реанимации подхода с опорой на старых союзников, в числе которых Саудовская Аравия, Египет, Израиль. Эти страны в Вашингтоне рассматривают как основу новой архитектуры безопасности США. Насколько она будет дееспособна – вопрос. Только КСА и Израиль разделяют антииранский настрой Вашингтона. Каир в большей степени волнует активность «Братьев-мусульман».
Между главными региональными игроками существуют непреодолимые противоречия. Это заметно во взаимоотношениях блоков Катар – Турция, ОАЭ – АРЕ и Саудовская Аравия – Бахрейн. Так что планы Трампа по созданию нового органа коллективной региональной безопасности нереализуемы в принципе, хотя США и могут опираться в каждом конкретном случае на союзников. В Йемене действовать через саудовцев и ОАЭ, а в Магрибе и районе Африканского Рога через ОАЭ и АРЕ с сохранением отдельного форпоста в Израиле. Система эта в основном повторяет схему американского присутствия в регионе после антишахской революции в Иране. Обама пытался на волне «арабской весны» такую систему сдержек и противовесов трансформировать.
Трамп старается перейти к традиционной ближневосточной политике США, явно не оценивая всерьез стоящие перед ним трудности. После теракта 11 сентября часть американской политической элиты и силового блока не верит Саудовской Аравии и Пакистану. История участия США в локальных конфликтах продемонстрировала крайнюю ненадежность этих союзников и выявила использование ими в качестве основного инструмента своего внешнеполитического влияния радикальных джихадистов, воюющих помимо прочего и против Америки. Визит Трампа в Эр-Рияд в этом плане ничего не изменил.
Цена вопроса для саудитов
Главным в выступлении Трампа перед представителями 55 мусульманских стран в КСА была не идея восстановления опоры в регионе на Саудовскую Аравию, Египет и Иорданию (Израиль в Эр-Рияде Трамп старался не упоминать), не то, что за гарантии безопасности придется платить, но цена вопроса как таковая. В итоге в присутствии президента Трампа и короля С. бен Абдель Азиза Аль Сауда был подписан пакет договоренностей на общую сумму 280 миллиардов долларов между Саудовской Аравией и США. Второй заместитель премьера, министр обороны и наследник наследного принца М. бен Сальман и госсекретарь Р. Тиллерсон подписали соглашение о развитии и модернизации ВС КСА, предполагающее сборку в королевстве американских многоцелевых вертолетов Blackhawk.
По словам официального представителя Белого дома Ш. Спайсера, Трамп заключил в Эр-Рияде крупнейшую в истории США оборонную сделку на сумму более 109,7 миллиарда. Профильные министры подписали меморандум между саудовской корпорацией по развитию информационных технологий и компанией Apple, соглашения о сотрудничестве в области электроэнергетики, добычи полезных ископаемых и авиаперевозок (включая закупку пассажирских самолетов). Эр-Рияд вынужден, несмотря на нестабильность нефтяных цен и рост дефицита бюджета, потратиться на ВПК США, поднимая рейтинг Трампа у военно-промышленного лобби. Это и была основная цель американского президента в КСА.
Программных заявлений Трамп во время визита не сделал. Он говорил о «борьбе с терроризмом», поставив мусульманских лидеров в тупик. Уже одно только произнесение этих призывов в Эр-Рияде, спонсирующем признанную в США террористической «Джебхат ан-Нусру», смешно. Достигнутыми договоренностями саудовцам дали понять, что США не будут педалировать проблему «Джебхат ан-Нусры», закрыв глаза на саудовскую активность в Сирии с использованием этой группировки. Это помимо акцентированной антииранской позиции главный итог визита Трампа для КСА. Все прочее, включая меморандумы о совместной борьбе с террором и создании «резервного» воинского контингента 50 стран для возможного участия в иракском или сирийском конфликте, лишь камуфляж для решения политических проблем президента Трампа и его саудовских партнеров.
«Перезагрузка» обернется перегрузкой
Не секрет, что каждый из лидеров мусульманских стран, встретивших Трампа в Эр-Рияде, преследовал собственные интересы. Это касалось и Бахрейна – слабейшей из монархий Залива, отношения которой с США оказались подорванными после подавления выступлений местных шиитов армиями стран – членов ССАГПЗ, в первую очередь КСА, что сделало его зависимость от саудитов абсолютной. 21 мая в Эр-Рияде президент Трамп на встрече с королем Х. бен Исой Аль Халифой заявил, что отношения между «странами были… напряженными, но с этого момента при нынешней администрации США напряженности в них не будет, и они станут носить долгосрочный характер».
Эти заверения позволили Манаме начать репрессии шиитской оппозиции. Так, известного шиитского клерикала шейха И. Кассима приговорили к году тюрьмы с отложенным исполнением приговора на три года. Ему вменили отмывание финансовых средств и незаконную предпринимательскую деятельность. Основанием стало наличие на его счетах 8 миллионов долларов. Обвинение одновременно с лишением его гражданства было вынесено в прошлом году, с той поры Кассим находится под домашним арестом. После приговора шиитские активисты призвали сторонников организовать марш протеста в деревню Дираз, где он находится, устроить там сидячую забастовку и препятствовать депортации шейха. В итоге минимум пять человек погибли и около 10 ранены после столкновений с полицией, случившихся 22 мая в пригороде Манамы.
Манама продемонстрировала, что подход к решению проблемы шиитского большинства на острове у королевского режима остался неизменным: ставка на репрессии. Эта политика особенно четко проявилась с избранием Трампа. В апреле король одобрил конституционные поправки, позволяющие военным судам рассматривать гражданские дела по обвинению в терроризме и подрывной деятельности. Отличием в политике прежней и нынешней американской администрации является полное игнорирование Трампом проблемы прав человека в Бахрейне. При этом Белый дом дает своим оппонентам в США козырь для организации давления со стороны НПО. Его администрации придется балансировать между стратегическим альянсом с КСА и претензиями американских правозащитников.
Манама в этой связи – в сложном положении. Любой шаг к аресту и депортации Кассима может спровоцировать насилие. Об этом власти проинформировали советники из Иордании и частных британских компаний, курирующие бахрейнских силовиков. В пользу этого свидетельствуют резкие заявления Тегерана, предостерегшего Манаму от насильственных действий к шейху. Иностранные консультанты советуют властям провести реформы и расширить присутствие шиитского большинства во власти, в частности в парламенте.
В Манаме этого делать не желают, полагая, что удастся подавить сопротивление и снизить эскалацию насилия. Оба варианта действий властей в отношении шейха Кассима, депортация или продолжение домашнего ареста, чреваты проблемами. Шейх может превратиться в символ сопротивления, и это станет проблемой не только властей Бахрейна и их саудовских союзников, но и открыто поддержавших режим американцев.
В пылу «холодного нейтралитета»
На фоне визита президента США проявился острый кризис в структуре ССАГПЗ. В ночь с 23 на 24 мая на сайте Катарского информационного агентства (QNA) появились выдержки из выступления, приписываемого эмиру Катара на церемонии выпуска офицерских курсов в Дохе. В тексте, цитаты из которого распространили арабские и западные телеканалы, эмир якобы назвал Иран гарантом стабильности в регионе и выступил с критикой политики некоторых стран ССАГПЗ, направленной против Тегерана. Спустя минуты после этой публикации директор QNA заявил, что сайт агентства взломали и текст выступления главы государства не соответствует действительности. МИД Катара также выступил с официальным опровержением.
Критика «ряда стран ССАГПЗ», безусловно, указывает на КСА и ОАЭ, основных носителей антииранской идеологии. При этом Абу-Даби более выдержан по отношению к Ирану.
Для Катара же основной региональный противник сегодня – тандем ОАЭ – АРЕ, отодвинувший традиционного соперника Дохи – Эр-Рияд на второй план. Подозрительность, с которой в саудовском руководстве отнеслись к сообщениям о заявлении главы МИДа Катара и его опровержению характеризует отношения между этими странами. Сейчас это «холодный нейтралитет».
Кувейт в этой ситуации склоняется к позиции ОАЭ и участвует с ними в покупке военной базы на территории Сомалиленда в Бербере. Но явно симпатии и антипатии не выказывает, стараясь быть над схваткой. В ситуации общего раздора, когда в структуре ССАГПЗ на стороне Саудовской Аравии безусловно находится только Бахрейн, Доха скорее всего и решила напомнить о себе.
Это контрастирует с политикой прежней администрации США, благоволившей Катару, что дало повод обвинять президента Обаму в том, что он продался этой стране. Но при Трампе все по-иному. Белый дом относится к Катару явно с подозрением из-за его поддержки движения «Братьев-мусульман». Информация о проиранских настроениях Дохи должна была встревожить США, заставив их с большим вниманием отнестись к бывшему союзнику.
Следует отметить, что ряд членов ССАГПЗ, в первую очередь Кувейт, пытается замести конфликт под ковер. Характерны слова заместителя министра иностранных дел эмирата Х. аль-Джараллы, сказанные во время визита в посольство РФ по случаю предстоящего Дня России. «Мы с большим интересом следим за печальными событиями на фоне заявлений, приписываемых эмиру Катара. У нас есть твердая уверенность, что многолетний опыт и мудрость лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива позволят преодолеть любые негативные последствия этих событий». Аль-Джаралла положительно охарактеризовал заявление главы МИДа Катара, подчеркнувшего намерение эмирата установить крепкие отношения с другими членами ССАГПЗ.
В реальности же раскол в ССАГПЗ произошел по нескольким линиям двусторонних и многосторонних отношений, и он, как представляется, необратим. Так, Саудовская Аравия обвиняет султанат Оман в поддержании контактов с Ираном и игнорировании переправки иранским КСИР оружия через оманскую территорию в интересах повстанцев-хоуситов в Йемене.
Второй узел – ОАЭ – КСА. Основные столкновения связаны с противоположными подходами к стратегии в Йемене. ОАЭ выступают за отделение Южного Йемена. КСА – против. Кроме того, Абу-Даби требуют от Эр-Рияда перестать поддерживать местных «Братьев-мусульман» из партии «Ислах». Помимо Йемена КСА и ОАЭ поддерживают противоположные силы в конфликте вокруг проекта строительства Большой плотины на притоке Голубого Нила в Эфиопии. Эр-Рияд на стороне Эфиопии. Абу-Даби – Египта, выступающего за остановку проекта. Разнятся позиции в отношении конфликта в Ливии. И это явно не последнее противоречие в ССАГПЗ, чего бы ни ждали от него США.