Сергей Лавров дал интервью белорусским журналистам. Ему пришлось говорить об отношениях с НАТО и ЕС, отсутствии «ревности» к белорусско-европейским отношениям, а также о том, что Россия не планирует оккупировать Белоруссию. Есть повод в очередной раз встревожиться по поводу этих умонастроений. Но можно попробовать взглянуть на них с другой стороны.
По случаю 25-летнего юбилея установления дипломатических отношений между Россией и Белоруссией Сергей Лавров дал интервью белорусским журналистам.
В каком-то смысле это общение может служить маркером не столько кризиса, сколько кардинального перелома и смены повестки в отношениях между нашими странами, да и во внутренних белорусских делах.
За прошедшую четверть века в отношениях между Россией и Белоруссией кризисы возникали с достаточной регулярностью. В абсолютном большинстве случаев в их основе лежали чисто экономические причины: цены на энергоносители, торговые преференции и барьеры, споры хозяйствующих субъектов и т. д.
В данный момент среди противоречий не последнюю роль играет то обстоятельство, что Белоруссия является крупнейшей перевалочной базой для поставок в Россию находящихся под санкциями западных продуктов. По совокупности обстоятельств за последние месяцы было несколько взаимных демаршей, которые были отмечены сторонними наблюдателями как очередное похолодание в российско-белорусских отношениях. Таковым, в частности, стало отсутствие белорусского президента на саммитах ОДКБ и ЕАЭС в Петербурге в конце прошлого года.
Однако при такое разнообразной и противоречивой проблематике российско-белорусских отношений белорусские журналисты в разговоре с российским министром иностранных дел предпочли сконцентрироваться на иных темах.
Сергею Лаврову пришлось говорить о том, что:
– у НАТО нет причин опасаться нападения России на альянс, в результате альянс использует надуманные причины для развертывания баз возле границ с Россией;
– России не нравится стремление определенных сил превратить программу «Восточное партнерство» в «антироссийскую затею»;
– Россия терпеливо ждет, когда ЕС осознает абсолютную бесперспективность нынешней линии в отношении РФ;
– у России нет «ревности» и «аллергии» к взаимоотношениям Белоруссии с ЕС;
– Россия уважает решение белорусского президента о нецелесообразности размещения на территории страны российской авиабазы, и эта тема давно не поднимается.
Безусловно, апофеозом интервью можно считать момент, когда российскому министру пришлось заявлять, что у России нет намерений оккупировать Белоруссию, в частности под предлогом предстоящих военных учений «Запад-2017».
В результате про реальные достижения и проблемы российско-белорусских отношений у Сергея Лаврова возникла необходимость говорить только дважды.
Во-первых, он сообщил, что начались двухсторонние консультации о взаимном признании виз. А во-вторых, он заверил собравшихся в своей уверенности, что любые разногласия в отношениях Москвы и Минска будут и впредь разрешаться дружески.
Безусловно, вопросы, которые поднимали местные журналисты, дают серьезные основания как минимум задуматься об идеологических процессах, идущих в Белоруссии. Из России они выглядят не слишком оптимистично. Об опасности заигрывания Минска с Западом писалось неоднократно, и данное интервью в полной мере отражает продолжающиеся тенденции.
Однако представляется, что в данном случае не менее важным является и иной аспект происходящего.
Такая сосредоточенность белорусских журналистов на отношениях России с Западом и военных вопросах отражает серьезное беспокойство страны, чисто географически зажатой между этими двумя силами. Причем это беспокойство имеет под собой абсолютно понятные основания.
Белоруссия не может игнорировать реальность. Она такова, что военно-политическое противостояние России и Запада нагнетается не по дням, а по часам. Все страны по западной границе России являются потенциальным «полем боя». Причем в случае чего им «прилетит» в самую первую очередь, вне зависимости от того, чью сторону они выберут.
Большинство этих стран (Прибалтика, Украина, Польша) определились со своей позицией, они встали на сторону Запада. Причем по ряду причин встали с бурным энтузиазмом, далеко не всегда (например, в случае Украины) поддержанным Североатлантическим альянсом.
Белоруссия осталась последней условно не определившейся. Более того, белорусское руководство не хочет определяться – и его можно понять. Минск хочет держаться подальше от всех военно-политических конфликтов и стричь купоны со своего выгодного географического положения. Россия, которая, с точки зрения Минска, решает какие-то свои великодержавные задачи, все глубже влезает в противостояние с Западом. В результате Москва тянет за собой близкие и зависимые от нее страны, и это может вызывать и наверняка вызывает немалое раздражение.
Тем более что в Белоруссии живы до сих пор воспоминания о страшных потерях, которые страна понесла в Великую Отечественную, будучи в составе СССР.
Возможно, именно этим можно объяснить терпение и мягкость, которые проявляет Москва в данных вопросах. Россия как никто другой понимает Белоруссию – по чисто историческим причинам.
Но в конечном итоге это ничего не меняет – Белоруссии не удастся остаться в стороне от нынешнего геополитического противостояния, и ей придется сделать выбор. И снова испить его до дна. Каким бы этот выбор ни оказался.
Ирина Алкснис, ВЗГЛЯД