В далеком от наших повседневных забот европейско-американском торге можно наблюдать очередное обострение. Вашингтон давит на старушку-мать, чтобы изъять у нее побольше денег для поддержания американской экономики, потому что очень надо. Национальные государства Евросоюза нестройно, но упрямо сопротивляются новым поборам, потому что самим не хватает.
Как российско-американский конфликт, так и евроатлантическую междоусобицу стоит рассматривать не как самодостаточные сущности, а как проявления системного кризиса существовавшего с конца ХХ века миропорядка. А кризис этот — сам по себе давно уже не новость.
Важно сейчас не то, с какой скоростью рушится империя однополярного глобализма, а что будет потом, и как устроится Россия на ее руинах.
Тбилисский поворот
А предметные рассуждения на эту тему лежат в плоскости ответа на вопрос, почему русская армия не взяла Тбилиси в финале войны, девятилетнюю годовщину которой мы как раз сейчас отмечаем.
Ведь, в сущности, тогда 58-й армии надо было не то что взять столицу Грузии, до нее надо было доехать. При наличии факта разгрома грузинской армии и деморализации того, что от нее к тому времени осталось. При наличии утратившего дееспособность руководства этого государства. И, в общем, при наличии симпатий местного населения, если не решающих, то весьма существенных.
Однако приказ из Москвы развернул войска назад.
Текущих резонов для сдержанности на тот момент хватало — и международных, и внутренних, и чисто военных. В конце концов после Парижа-1815 и Берлина-1945 взятие Тбилиси — почти невесомая добавка к славе русского оружия.
Наш вопрос “почему?” имеет гораздо более важную и более актуальную составляющую — “зачем?”. Зачем надо было бы брать Тбилиси?
А незачем.
Конечно, к августу 2008 года стратегия постсоветского воссоединения еще не была провозглашена как приоритет, это случится через три с небольшим года, в ходе президентской кампании Владимира Путина. Однако концепция многополярности и мира региональных интеграций как разрешение кризиса глобальной гегемонии уже была в ходу. А евразийская интеграция — единственное естественное переложение этой концепции на российскую политическую практику. И в этой практике Грузия и Украина ничем не хуже Белоруссии и Казахстана, Киргизии и Армении. И никто вроде бы не мешал решить с ней вопрос прямо тогда, девять лет назад.
Так вот, именно поэтому, имея в виду стратегию воссоединения, брать Тбилиси и “интегрировать” Грузию было не нужно. И при прочих равных не нужно до сих пор. Объяснение следует искать, как обычно, в традициях и задачах.
Особенности конкуренции глобальных проектов
Дело в том, что затертый от частого употребления образ “Русский мир” — это не просто обозначение альтернативы незадачливой глобализации по-западному. Это обозначение содержательно иного проекта объединения человечества.
Глобализация как таковая — это не прихоть Ф. Д. Рузвельта или “мирового правительства”, равно как “Мир Советов” — не прихоть И. В. Сталина или апологетов мировой революции. Это объективный процесс последующих столетий и разные сценарии его реализации или ускорения.
Зафиксированная в Ялте в 1945 году двуполярность — это и есть форма конкуренции двух наиболее ярких и успешных на тот момент проектов глобализации ХХ века, советско-социалистического и буржуазно-либерального, русского и евроатлантического (американского).
Оба этих проекта на стыке веков поочередно пришли к своему кризису и даже деградации и краху конкретных моделей. Но не исчерпались.
Кризис и поиск новых форм реализации — это естественное продолжение конкуренции ХХ века.
Если коротко обозначить различие проектов, то оно таково. Западный проект глобализации порожден колониальными империями, наш проект порожден империей без метрополии и колоний, империей многонародного разнообразия в едином историческом хозяйственном, военном, культурном и ценностном пространстве.
И сегодня, когда Россия со товарищи противопоставляют глобалистской идеологии унификации идеологию “мира суверенитетов”, это не только лозунг момента, не только обязательная “отстройка от конкурента”, это указание на суть конкуренции двух глобальных проектов.
И да, наш сегодняшний “мир суверенитетов” — прямой наследник советского “права на самоопределение”, а оно, в свою очередь, — естественное продолжение эволюции Российской Империи, аж с Рюрика начиная.
Особенности постсоветского воссоединения
Сегодняшняя евразийская интеграция — это короткий, растянутый на исторически ничтожные десятилетия, миг перехода из катастрофы конца ХХ века к воспроизводству традиционного мира-экономики в новых формах.
Сегодня Таможенный Союз, Евразийский Союз — это не “собирание русских земель” в границах одного государства. Это, скорее, купечески-ганзейское, прагматичное объединение. Причем главными условиями участия в нем являются суверенитет и экономическая состоятельность государства. А о включении в состав России речь не идет вообще.
По сути, это современная итерация ленинского проекта союзно-государственного строительства. Только ленинское “право на самоопределение” в путинской версии превратилось в “обязанность быть суверенными”. Причем не декоративно суверенными, а на самом деле.
Во что этот “ганзейский” союз разовьется потом — вопрос умозрительный.
Между тем за четверть века с гаком на осколках Союза родились, выросли и вошли в силу поколения, для которых не то что Россия с Грузией, а даже и Россия с Украиной — взаимная заграница, а советское и тем более еще более раннее единство — далекое полумифическое прошлое. Кстати, там же, в прошлом, остался даже такой бесспорный костяк советской союзной государственности, как глубоко кооперированный единый народнохозяйственный комплекс. Потому-то мы и называем нынешнюю евразийскую интеграцию всего-то “купеческой”.
И воспитаны эти наши постсоветские поколения в массе своей в лучшем случае в “духе добрососедства”. Причем относится это даже к предельно дружественным Белоруссии и Казахстану.
Это не хорошо и не плохо, это так сегодня есть по факту.
Какое дело правое
Так вот, по критериям государственной и экономической состоятельности и саакашвилевская Грузия-2008, и даже домайданная Украина в формат воссоединения вписывались объективно с трудом. А уж нынешняя Украина и вовсе к воссоединению непригодна: не потому, что там бандеровцы и не любят Путина, а потому, что там недееспособное, несуверенное и экономически рухнувшее государство.
Между тем полноценная интеграция не может не охватывать всего постсоветского пространства. Не исключая ни Грузии, ни тем более Украины. Значит, там должны вырасти собственные суверенитеты. Элиты там должны научиться реализовывать объективные интересы своих народов, а не указания Вашингтона, Брюсселя или даже самой Москвы.
Но можно ли их насадить силой? В принципе, можно. Не будем ханжествовать: за столетия “собирания русских земель” Россия не пренебрегала ни силовым давлением, ни даже завоеваниями. А от русских гуманитарных карательных акций по “принуждению к миру” у половины Европы до сих пор в нежных местах болит.
Но в таких случаях жизненно необходима не просто несокрушимая уверенность в том, что “наше дело правое”, но и умение эту правоту четко сформулировать и продемонстрировать.
Потому что хорошо быть завоевателем-колонизатором где-то за морями (да и то в прошлые века, как показывает сегодняшняя практика терроризма). А вот в нашем случае, когда вы вместо развития экономики и населения окраин их тупо нагибаете, это было бы просто опасно.
И раз уж сложилось так, что для Грузии или Украины Россия сегодня вдруг “внешняя сила”, это “правое дело” должно быть сформулировано предельно тщательно, предметно и убедительно. Оно должно быть понятно и народу, и национальным элитам. Ведь нужные нам элиты берутся из народа, а не из сделок с туземными олигархами и даже не из пророссийской пропаганды.
И да, рассказывать им просто про “рост благосостояния под крылами двуглавого орла” не стоит. В большинстве своем народы постсоветского пространства обольщены конкурирующим западным проектом — а по части благосостояния там умеют обещать куда больше и куда убедительнее. А что сейчас плохо, так это, мол, временно, надо просто еще вернее служить белому господину, и тогда…
Сегодня, повторяю, такой проект мы не предлагаем.
Значит, принятая сегодня русская тактика современного союзостроения нуждается уже на следующем шаге в развитии.
Мы должны придумать этот следующий шаг с комплексным разъяснением проекта интеграции. И оно должно быть не только о радостях прибылей и выгод.
А без такого проекта “брать Тбилиси” девять лет назад, как и “брать Киев” сегодня, попросту незачем. Себе дороже.
Андрей Сорокин, РИА