В этом году в Гааге должен начать работу Специальный суд по Косово. Решение об этом «парламент» отторгнутого от Сербии края, объявленного самостоятельным государством, принял еще в 2015-ом году, тогда же были назначены судьи — все сплошь представители западных стран, включая США, и ни одного не то что «гражданина» Косово, но и просто этнического албанца. Согласно официальному объяснению, «косовское общество еще не готово». К чему? Да к тому, что суд (и это не секрет) создается для того, чтобы дать юридическую оценку действиям поддержанных все тем же Западом албанских сепаратистов, отличившихся убийствами, пытками и многочисленными случаями сексуального насилия в отношении не только сербского населения, но и проюгославски настроенных албанцев. А также торговлей человеческими органами, оружием и наркотиками.
Потому-то парламентские слушания по учреждению суда, сама идея которого, понятное дело, родилась не в сепаратистской среде, а была подсказанно местной «элите» западными кураторами, шло на фоне постоянных уличных манифистаций. Еще бы, ведь в сознании современных косоваров палачи и убийцы еще вчера считались героями освободительной войны. Но никуда не деться, необходимо соблюсти все демократические процедуры, чтобы сербское меньшинство окончательно интегрировалось в структуру нового «государства», хотя бы для виду забыв о единстве с большой Сербией. А для этого ему нужно продемонстрировать ему хотя бы какое-то подобие справедливости, а заодно и причесать головорезов, и по сей день не поддавшихся процессу оцививилизовывания.
Да, албанское большинство в Косово действительно к этому не готово. Но к чему готов Запад? И кого все-таки собираются судить в Гааге? Вопросы не праздные, особенно на фоне последних новостей, касающихся таких одиозных персонажей югославской кровавой междоусобицы девяностых, как босниец Насер Орич и косовар Рамуш Харадинай.
Напомним, что так называемый бригадный генерал армии Боснии и Герцеговины Орич совсем недавно был оправдан судом этой страны, хотя о его кровавых преступлениях по отношению к граждансому сербскому населению, которому не посчастливилось проживать в окрестностях шахтерского городка Сребреница, на его родине известно каждому. Всего боевиками под его командованием было вырезано, включая стариков и детей, порядка трех с половиной тысяч человек, причем свои кровавые акции террористы совершали аккурат накануне крупных православных праздников. Что характерно, в свое время, получая из рук лидера бошнякских сепаратистов Алии Изетбеговича звание бригадного генерала, ефрейтор Югославской народной армии Орич, в поисках направления на Мекку перепутал стороны света, вместо востока поклонился на запад и разразился речью о том, что-де во всем виноваты сербы, которых следует резать как скотов…
Тем не менее, несмотря на многочисленные задокументированные факты зверств бригадного генерала и даже ходившие по сараевским рынкам видеозаписи с казнями, пытками, изнасилованиями и поджогами сербских деревень под названиями The Best of Naser Oric, самый гуманный ко всем, кроме сербов, Гаагский трибунал поначалу приговорил его к двум годам лишения свободы, а затем и вовсе освободил. Впрочем, борец за независимость Боснии от сербов был впоследствии задержан на швейцарско-итальянской границе по запросу Сербии, на сей раз по делу о зверском убийстве трех сербских военнопленных. Однако выдавать убийцу Белграду сердобольные ко всем, кроме опять же сербов, европейские власти не стали. Потому Орич был отправлен домой под домашний арест, ждать процесса по одному из эпизодов, о которых он сам в свое время хвастливо рассказывал сребреническому мусульманскому политику Ибрану Мустафичу — как он выколол пленному глаза ножом, а после перерезал ему горло.
Ожидалось, что на стороне обвинения выступит около сотни человек, однако бригадный генерал как бы между прочим напомнил потенциальным свидетелям о том, что у них есть семьи и дети, и после того, как кто-то из них попал в ДТП, а с кем-то произошёл несчастный случай, количество свидетелей обвинения резко сократилось — до одного. А показания единственного оставшегося очевидца, который предпочёл сохранить свою личность в тайне, судьи сочли противоречивыми и путанными, в итоге решив, что Орич, конечно же, не виноват. Ведь у судей тоже есть дети и родственники.
Можно, конечно лишний раз подивиться подобной удивительной «гуманности» и избирательности Гаагского трибунала, да и боснийского суда тоже. В конце концов, этим наспех сляпанным государством с названием, более подходящим для провинции или края, по сути, управляет обладающий всей полнотой власти надсмотрщик Запада — Верховный представитель по Боснии и Герцеговине, которым на данный момент является австриец словенского происхождения Валентин Инцко. И сразу впоминается, как благодаря умелой рокировочке при помощи того же Орича лидеру бошнякских сепаратистов Алие Изетбеговичу и президенту США Биллу Клинтону удалось провернуть аферу с «геноцидом мусульман» в Сребренице, спустить на сербов всех собак и отвлечь внимание общественности от сексуальных похождений тогдашнего хозяина Белого дома.
Самое занятное, что практически параллельно с этим в хорватском городе Сплит прошел процесс над австралийским гражданином сербского происхождения Драганом Васильковичем, который в войне девяностых руководил спецподразделением провозглашенной хорватскими сербами Республики Сербская Краина. Экс-командиру, более известному как «капитан Драган», не икриминировали сожжение хорватских сел, убийство беременных женщин, отрезание рук, носов и языков старикам, выкалывание глаз пленным. Нет, только лишь помощь единственной легальной на тот момент в стране Югославской народной армии в выбивании вооруженных до зубов подразделений хорватских сепаратистов из городка Глина и «жестокое обращение с пленными» на базе его отряда в Книне — без выкалываний глаз и перерезания глоток, но предложить кофе во время допроса он все-таки позабыл… За все это Васильковичу, девять лет осидевшему в австралийских застенках в ожидании выдачи в Хорватию, дали еще пятнадцать лет хорватских тюрем.
Ну и, наконец, одновременно с этими судебными спектаклями прошли парламентские выборы в «государстве Косово». На которых победила коалиция ПАН — сборная солянка политической тусовки, вращающейся вокруг личностей, еще каких-то пятнадцать лет назад более известных по экзотическим кличкам «Змей», «Сталь» и «Улыбка». Настоящие имена этих товарищей знали разве что Интерпол и югославские спецслужбы, зато в конце девяностых в ходе поддержанной бомбардировками НАТО войны за независмость все эти люди стали командирами Армии освобождения Косово.
Тот же Улыбка — или Рамуш Харадинай, отличился массовым убийством двадцати сербов в районе села Глоджане, пытками и сексуальным насилием над несколькими десятками лояльных Белграду албанцев в созданном им концлагере в Ябланице, вырезанием органов у сербских военнопленных и торговле ими, а также торговлей оружием и наркотиками. За все это Харадинай был дважды судим в Гааге и, само собой, оправдан.
В начале этого года власти Франции задержали путешествовавшего по Европе Улыбку по запросу Сербии, отправили под домашний арест, а в апреле решили не выдавать его Белграду. И вот теперь в результате выборов давешний арестант стал аж целым премьер-министром. Свое политическое кредо новоявленный политик сформулировал до банальности просто: «Никаких переговоров с Белградом по статусу Косово, только разговор на равных, как государство с государством». И благославил открытие в «стране» недели сексуальных меньшинств. Правда на сам гей-парад в Приштине он не пришел, заставив отдуваться своего подельника — «президента Косово» Хашима «Змея» Тачи. .
И все же открытым остается вопрос — если западные суды столь гуманны к убийцами и изуверам, то кого же все-таки будет судить Специальный суд по Косово? Ну, например, Садика Чуфлая, боевика все той же Армии освобождения Косово, которому не хватило ни возможностей, ни мозгов стать «президентом», «премьером» или занять еще хоть сколько-то значимую должность в созданном в том числе его же ножом и автоматом псевдогосударстве. Максимум чего добился Чуфлай — должность охранника в приштинской тюрьме. Зато у мужчины хватило ума вместе с восемнадцатилетним сыном позировать с отрубленной головой сербского военнопленного в руках. Вот такого Гаага, наверное, может осудить. Года на два, со скидкой на освободительную борьбу с антидемократическим режимом и антидемократическим народом.
По легенде, еще в конце тридцатых годов президент США Франклин Рузвельт сказал про никарагуанского диктатора Анастасио Сомосу фразу, впоследствии ставшую крылатой: «Сомоса, возможно, сукин сын, но это наш сукин сын». Правда это или красивая байка, история умалчивает, но принцип в ней заложен верный — несмотря на то, что Самоса установил в своей стране режим, открыто крышевавший торговлю наркотиками, принуждавший местных девочек к заятию проституцией, расправлявшийся с инакомыслящими, а сам диктатор за счет награбленного стал богатейшим человеком в регионе, американцы до последних дней всячески поддерживали его. И даже после удачного покушения Сомоса скончался в палате именно американского госпиталя. Аналогичными американскими «сукиными детьми» были и превративший Кубу в большое казино, бордель и штаб-квартиру американской мафии Фульхенсио Батиста, и парагвайский диктатор Альфредо Стресснер, покрывший страну сетью концлагерей и практически истребивший индейское племя гуарани, и уничтоживший более 50 тысяч соплеменников гаитянский диктатор Франсуа «Папа Док» Дювалье.
Меняются времена, континенты, но не меняются методы. И из усмиренного западного полушария, где время от времени фрондирующих против Вашингтона лидеров косит рак, американская тактика «сукиных сынов» перекочевала в Восточную Европу. Об таких обломает зубы любое правосудие. Однако, помня участь недавно скончавшегося за решеткой панамского диктатора Мануэля Норьеги, эти до поры неподсудные прекрасно помнят, что у совершенных ими в угаре борьбы за власть преступлений нет срока давности.
Алексей Топоров, EADaily