А впрочем, они правы, когда думают, что мы в Сан-Франциско забыли нечто очень важное. Прежде мы считали, что американская дипломатия – это хоть и нечто, но очень важное. А теперь все – забыли.
«И тут ничего». Это, вероятно, первое, что подумали американские спецслужбы после того, как, подобно Кисе Воробьянинову и Осе Бендеру до последней запятой прошерстили архив генконсульства России в Сан-Франциско. «Зря только нарушили все дипломатические приличия». Даже с опозданием так и не пришла им в голову единственная здравая мысль. Они просто и без всяких извинений отдали бумаги посольству РФ в Вашингтоне. Хотя по всем международным нормам даже прикасаться к ним не имели права. Права нет, а желания хоть отбавляй. А что говорил Оскар Уайльд по поводу соблазна? Правильно: чтобы его победить – ему надо поддаться.
А как им было устоять, если они изначально и совершенно искренне полагались на то, что русские в спешке непременно забудут здесь что-то очень важное. Собственно, потому Госдеп и дал российским дипломатам лишь сутки на сборы, чтобы наверняка не успели собраться. За 165 лет работы дипмиссии в Сан-Франциско это же сколько здесь всего поднакопилось. Наши, конечно, расстраивались, оставляя все это, на самом деле, богатство двусторонних отношений без присмотра. Но тогда еще была надежда на то, что даже в США, как и во всем остальном мире, консульские архивы, как и собственность, неприкосновенны.
Когда они вскрыли российскую собственность – и на счет архивов иллюзий уже не питали. Тем паче, после того, как они сняли флаг. Оставалось только дождаться, когда они начитаются, и вернут еще и их, чтобы выразить им, наверное, заранее составленный протест. Осилили за месяц. Могли быстрее, если бы не засыпали. Для спецслужб там же ничего интересного – рутина. Обычные дипломатические будни. Адреса, пароли, явки, коды, шифры, имена осведомителей. Только если самим все это дописать.
Знали бы наши, что американцы настолько захотят всунуть свой нос не в свои дела, оставили бы для них между консульских документов Венскую конвенцию о дипломатических сношениях от 1961 года. Судя по всему, она для них тоже стала бы настоящим откровением. Где-то глубоко в Госдепе у них, вероятно, и свой экземпляр имеется, но на нем от пыли уже даже название не читается. А коль не читается, то и не считается.
Трудно сказать, давал ли президент США «добро» и на эту отъявленную грубость, как дал он его на консервацию российских дипобъектов. Если нет, то ему не мешало бы вспомнить, что он и для спецслужб – глава государства. Стало быть, не из СМИ должен узнавать, чем они занимаются. Если да – тогда он точно «русский агент». Только шпион, чтобы доказать лояльность, так сказать, «принимающей стороне», сольет ей бесполезную информацию. Причем так, чтобы именно эту сторону и скомпрометировать. Теперь же все знают, и где собака зарыта, и что не там, где она порылась.
А впрочем, они правы, когда думают, что мы в Сан-Франциско забыли нечто очень важное. Прежде мы считали, что американская дипломатия – это хоть и нечто, но очень важное. А теперь все – забыли.