…Почему семьдесят пять лет дружной и вроде как успешной борьбы с фашизмом оказались выброшенными в утиль? Как вообще смогло получиться, что фашизм обрел репутацию единственного защитника свободы? Это может показаться парадоксальным, однако рост нацизма сегодня стимулирует именно нынешняя вакханалия «демократии».
Раньше, особенно после 1945 года, все общественно-политическое понятийное поле было занято другими группами (партиями) с четким фундаментом императивов. Традиционные ценности, семья, дети, работа, культура? Это консерваторы. Народ, национальные отличия? Это к националистам. Все снести, площадку расчистить и построить новое общество, свободное от ошибок прошлого? Это к республиканцам или коммунистам. Республиканцам, потому что формирование общественного политического поля началось во времена доминирования монархии, на фоне которой республиканские идеи являлись революционными. Что до коммунизма, то после парада буржуазных революций XVIII – XIX веков, следующим революционным шагом казался переход от капитализма к коммунизму.
В этой системе фашизму почти не оставалось места, так как декларируемая им защита базовых ценностей общества – той же семьи, брака, детей, культурной идентичности, уважения памяти предков и все такое прочее, – была возможна и без фашистского радикализма. Тем самым идеям фашизма оставалась лишь тесная ниша недалеких маргиналов. Собственно, с ними даже бороться особо не требовалось ибо любая их попытка поднять голову над бруствером и попытаться начать общественный диспут тут же приводила к сокрушительному для них вопросу: нафига козе баян, если то же самое можно получить без концлагерей, хождения строем и факельных шествий?
Идеи фашизма плохи как раз чрезмерностью негативных побочных эффектов попытки их реализации, что неоднократно подтверждено историей. Где бы фашизм ни начинали строить и какими бы высшими целями его ни оправдывали, очень быстро все скатывалась к массовым репрессиям, лагерям и стагнации общества. Возразить на это «интеллектуалам нацизма» (а такие там время от времени появляются и общественную дискуссию пытаются начинать именно они) оказывалось решительно нечего. Они тут же сваливались в истерику, личные оскорбления, тем самым лишь подтверждая закономерность негативных последствий любых соглашений с фашизмом, как общественной идеей.
Все решительно изменила «победа демократии» в Холодной войне. Спустя всего десять лет после торжественного падения Берлинской стены «демократия», на примере Югославии, показала что про семейные или какие-то там культурные ценности это все сказки для младшей дошкольной группы. Нету никакого уважения интересов и соблюдения традиций. Начался прогрессирующий процесс разрушения, сначала привычного образа жизни, а потом и его фундаментальных понятий.
Сейчас уже без разницы – кто именно, отдельные альтернативно одаренные фанатики или коварные жадные корпорации – выпустили злого джина, главное, началась деструктивная цепная реакция, подрывающая саму понятийную системность. Не последнюю роль в этом сыграло господствующее на Западе прецедентное право и набравшее силу манипулятивное отношение к самому понятию прав человека. В попытке максимально учесть чаяния как можно более широкого круга любого рода меньшинств началось то, что в математике называется равнением по худшему. Где-то кому-то не понравилось деление родителей на маму и папу, вместо них появились обезличенные «родители с номерами». Где-то стало нельзя называть чернокожего чернокожим, потому что кто-то где-то счет такое оскорбительным. И понеслась душа в рай. Тихо, шаг за шагом процесс разрушения понятий набрал обороты и стал перемалывать культуру в невразумительную кашу. А самое плохое, что эта каша утратила опорную способность.
Мир фундаментальных понятий обладал неизменностью, позволяя опирать на себя сложную конструкцию таких элементов культуры как мораль, этика, поведенческие нормы, в конечном итоге формировавшие конкретное мировосприятие, из которого вытекает понятийная логика. Она, в частности, лежит в основе юридического и экономического права. Разрушение фундамента базовых императивов в конечном итоге оборачивается хаосом в понятийной логике. Помните историю Доминика Строс-Кана? Человека арестовали на основании заявления горничной отеля о попытке изнасилования. Зачем – понятно. Чтобы не допустить его к посту главы ЕЦБ. Потом оказалось, что не было не то что изнасилования, но даже факта домогательств, тетка его просто оклеветала. И что? Ее за клевету посадили? Или может быть «потерявшие лицо» обвинители дружно устроили себе сепукку от непереносимых моральных страданий за результат? Ничего подобного. Кто-то наказал людей, прямо лгавших про наличие ОМП у Саддама? Про то, чтобы они сами «ушли в монастырь» после вскрытия обмана я даже не заикаюсь.
Впрочем, черт бы с ней, с большой политикой, эрозия понятийного поля докатилась уже до фундаментальных понятий мировосприятия. Уступил место даме? Получили обвинение в харрасменте. Не уступил? Тоже обвинение, но уже в гендерном шовинизме. На днях нашлись деятели, от лица правительства Великобритании совершенно официально потребовавшие в ООН отменить выражение «беременная женщина». Это видите ли задевает чувства трансгендеров. Теперь следует говорить «беременный человек». Родители больше не имеют права воспитывать своих детей. Они вообще воспитывать права не имеют. Зато любые посторонние люди «из служб защиты» – имеют, каких бы истеричных и чудовищных взглядов они ни придерживались.
Все это, и многое другое, в конечном итоге ведет к разрушению устоев мира и наступлению хаоса, в котором теряются даже базовые понятия добра и зла. Уже непонятно даже «кто в доме хозяин». Обосновавшиеся в Швейцарии исламские мигранты размахивают местным паспортом и, как полноправные граждане, требуют убрать с государственного флага крест, как неприемлемый символ крестовых походов. В США летом этого года началось, практически как в фильмах про зомби, массовое нападение на памятники «южанам». В общем, больше нет правых и левых, консерваторов или республиканцев с коммунистами. Абсолютное большинство политических сил фатально заражено демократическим популизмом и своими действиями оно продолжает разрушать основы государства и общества. А единственными, кто продолжают стоять на твердой понятийной основе, оказываются только фашисты.
Более того, если раньше их радикализм во взглядах и методах являлся недостатком, то сейчас все чаще он кажется вполне себе годным, а то и вообще единственно возможным адекватным способом реакции. Нет, ну а как еще можно разговаривать с той агрессивной и откровенно безумной толпой, которая наседала на парня, ставшего в личный почетный караул у памятника генералу – герою Конфедерации? О чем там разговаривать? С кем? На базе каких императивов? У них каждый, кто с ними не согласен, – враг и фашист. Точка. Кроме себя они уже не слышат никого. Их не интересуют факты и реальная действительность. Они живут в собственном выдуманном мире и решительно отказывают в праве на собственное мнение всем, кроме себя. Они хотят драки и все меньше понимают что бы то ни было кроме прямой силы. А это как раз и есть поле понятий фашизма…
В любом обществе всегда существуют самые разные идеи, включая самые бредовые и странные. Абсолютное их большинство так и остается маргинальным шумом. Некоторые даже играют роль своего рода детских болезней для каждого подрастающего поколения, переболеть которым обязательно надо для формирования стойкого иммунитета к популизму и радикализму. Долгое время фашизм тоже входил в эту категорию. Но происходящее сейчас все сильнее ставит значительную долю общества перед непростым моральным выбором: или тонуть в ширящемся либерально-популистском болоте, либо сопротивляться, а значит объединяться с теми, кто ему противостоит. А кто сегодня этому болоту противостоит? Кто выступает за сохранение семьи, страны, истории, культуры, народа, и вообще всего того, что раньше защищали консерваторы, либералы и даже республиканцы с коммунистами? Получается, что кроме фашистов, больше некому.
И это очень плохо. Потому что фашизм нельзя принять только частично. Весь его логический фундамент основан на нормальности концлагерей и газовых камер. Наивно думать, что после осуждения Гитлера и обнародования ужасов Дахау с Треблинкой, в новой «просвещенной реальности» он будет «более человечным». С чего бы, если борется он против не менее бесчеловечного либерального популизма? Если на то пошло, тайные тюрьмы ЦРУ в Европе, вынесенные за пределы американской юрисдикции создали вовсе не бритоголовые нацисты. И зверское обращение с заключенными в Guantanamo Bay творили вполне себе законопослушные и очень либерально-демократические военнослужащие американской армии. И задержанный на территории кампуса Восточного Университета Мичигана за оскорбительные расистские ку-клус-клановские граффити 29-летний чернокожий Эдди Керлин более чем убедительно показывает, что наступающий «демократический хаос» ничуть не гнушается самых грязных провокаций, подлога, подтасовок и прямой клеветы. Бороться с этим в белых перчатках?
Давайте будем честными хотя бы перед самими собой. Чаще всего ответить распоясавшейся «демократической общественности» хочется просто и без затей, с ноги по фаберже, а это как раз именно то, чем привлекателен фашизм, потому что, в отличие от всех прочих, он прямо заявляет: ТАК можно и так правильно, боле того, правильно вообще только так, а «всех этих» – за решетку. И пусть еще благодарят, что не сразу в газовую камеру!
Это очень плохая тенденция, так как стоит идеям фашизма овладеть массами, как они превратятся в естественную норму жизни общества и государственной политики. Как это выглядит, можно посмотреть на примере истории Италии и Германии 30-х годов ХХ века. И к чему потом приводит – увидеть там же. Увы, тут приходится признать верность посыла автора статьи, пока все складывается так, что в среднесрочной перспективе количество неонацистских режимов в мире будет стабильно расти.