У Станислава Владиславовича Кульчицкого есть, наверное, почти всё для того, чтобы считаться авторитетным историком. Учёная степень доктора наук. Профессорское звание. Солидная должность в научно-исследовательском институте. Множество опубликованных книг и статей. Благожелательное внимание СМИ. Даже определённый запас знаний (который, кстати сказать, сегодня на Украине имеется далеко не у всех «учёных», подвизающихся на ниве исторической науки). Одного не хватает Станиславу Владиславовичу – стремления к правде. А без такого стремления быть настоящим историком просто невозможно.
О Кульчицком я вспомнил не случайно. Дело в том, что на Украине недавно отпраздновали очередной «День памяти жертв голодомора 1932–1933 годов». Именно отпраздновали, поскольку день этот с самого начала был превращён в торжество русофобов, использующих календарную дату как повод для обвинения России и русских в организации геноцида украинцев.
И в этом году «День памяти…» не стал исключением. Русофобы резвились, как могли, не сдерживая себя в выражениях и проявлении эмоций. Не упустили случая высказаться президент Украины Пётр Порошенко, премьер-министр Владимир Гройсман, глава «Украинского института национальной памяти» Владимир Вятрович и многие-многие другие.
Говорили они много и… неинтересно. В основном, повторяли уже сказанное в предыдущие годы, демонстративно скорбели, пытались лишний раз облить грязью соседнюю, «небратскую» страну и т.п. Порошенко выразил намерение ввести уголовную ответственность за отрицание «голодомора-геноцида», но и здесь он всего лишь повторился вслед за своим кумом и предшественником Виктором Ющенко, ранее носившимся с той же идеей.
Из всех, допущенных по поводу памятного дня к всеукраинскому эфиру, пожалуй, один Станислав Кульчицкий, пользующийся на Украине репутацией ведущего «голодомороведа», проявил неординарность. В интервью, транслировавшемся на Первом канале Национального радио, он объяснил почему необходимо добиваться всемирного признания произошедшей в 1932–1933 годах трагедии геноцидом украинского народа, а не просто преступлением против человечества.
«Геноцид, – заявил Кульчицкий, – это немножко другая квалификация, более сильная, более весомая именно для того, чтобы нация сплотилась вокруг этой тысячелетней трагедии». Сплотиться же, по его мнению, нужно, «чтобы противостоять внешнему врагу, стране-агрессору, России».
Как видим, приоритеты расставлены чётко. Ни память жертв, ни выяснение исторической истины «голодомороведов», особо не интересуют. Главное – это сплотить нацию против России.
Сразу отмечу другой занимательный момент из указанного радиоэфира. Журналистка, бравшая у Кульчицкого интервью, сокрушалась по поводу того, что не только в мире, а и внутри страны по вопросу «голодомора» нет единодушия. Согласно последним опросам, геноцидом его считает 77% жителей Украины. В связи с этим, журналистка предположила, что остальные 23%, то есть те, кто геноцидом трагедию не признаёт, – это «пятая колонна».
Но тут-то как раз ничего уникального нет. После «революции гидности» на Украине стало модным всех, несогласных в чём-либо с господствующей идеологией, объявлять «пятой колонной» и «агентами Путина». То, что при подобном подходе, количество «агентов Путина» может превысить численность остального населения, мало кого смущает. Так что предположение радиоведущей вполне укладывается в принятые сегодня нормы. А вот Кульчицкий, высказавшись откровенно, показал себя оригинальным.
И этим знатный «голодоморовед» не ограничился. Он также посетовал, что ранее добиться в мире признания «голодомора» геноцидом не удалось из-за неправильной тактики. Неправильность заключалось в том, что «на официальном уровне мы некоторые исторические мифы начали пропагандировать среди людей, которые уже достаточно хорошо знают, что случилось».
Кульчицкий предложил сделать выводы из ошибок, чтобы к следующему году (когда подойдёт время юбилея голода–1933) добиться-таки признания той трагедии геноцидом.
Трудно не увидеть определённого резона в этих словах. Пытаться обмануть людей, которые всё равно уже знают правду, – очевидная глупость. И извлекать уроки из собственных ошибок, учиться на них, конечно же, тоже надо. Вот только у украинских политиков и у обслуживающих их «историков» не делать глупости и извлекать уроки как-то не получается.
Взять, например, исчисление количества жертв тогдашнего голода. Во времена Ющенко (а их и имел в виду Кульчицкий, когда говорил об ошибочной тактике) сей процесс дошёл до абсурда. Желая произвести впечатление на мировую общественность, «голодомороведы» заявляли о семи миллионах умерших от голода. Но этого показалось мало. Стали говорить о десяти миллионах жертв. Потом о тринадцати миллионах. О пятнадцати, о восемнадцати…
Однажды Украинское радио озвучило число в 20 млн. погибших (а это ни много, ни мало – почти две трети тогдашнего населения). Думается, останься Ющенко в президентской должности на второй срок, и двадцатью миллионами не ограничились бы. Трагедию просто превратили в фарс.
Между тем, определить приблизительное количество жертв голода не так уж сложно. Средний уровень смертности в Украинской ССР в конце 1920-х – начале 1930-х годов составлял 530 тыс. случаев в год. В 1932 году этот показатель был превышен на 130 тыс. В 1933-м – на 1 млн. 320 тыс. В целом за два года – на 1 млн. 450 тыс.
Правда, эта статистика не полная. Не все случаи смерти тогда регистрировались. В секретных документах Центрального управления народно-хозяйственного учета СССР отмечалось, что по всему Союзу в 1932-1933 годах остались неучтенными около 1 млн. таких случаев. Даже если почти все их отнести на счет Украинской ССР, то и тогда количество жертв не может превышать 2,5 млн. человек.
Кстати, именно это число (2,5 млн.) умерших от голода на Украине было названо в многотомной «Энциклопедии украиноведения», выпущенной в 1955–1957 году украинской диаспорой в Париже – Нью-Йорке.
Казалось бы, ужасающее количество жертв! Вполне достаточное для обвинения сталинского режима. Но обвинить-то «голодомороведам» требуется не столько Сталина, сколько Россию и русских. А в различных регионах РСФСР от голода тогда умерло ещё больше людей – около трёх миллионов. Выходит, что Россия пострадала никак не меньше. И что тут делать?
Вот и набавляют число погибших украинцев, приписывают их миллионами, чтобы достигнуть нужного результата. Хотя теперь уже рассказывают не о двадцати, а о 4-4,5 миллионах умерших, полагая, что такое количество будет выглядеть правдоподобнее. Но ведь, повторюсь, реальное число установить не сложно.
На протяжении голодных лет сельское население в Украинской ССР сократилось на 20,5% (впрочем, не исключительно за счет высокой смертности, а и из-за массового бегства жителей в города). Бесспорно, сокращение значительное! Только в российском Поволжье это же сокращение за тот же период составило 23%. В Казахстане, входившим тогда, с его значительным русским населением, в состав РСФСР на правах автономной республики, – на 31%.
Почти на столько же, как и на Украине, сократилось сельское население в Северо-Кавказском крае – на 20,4%. Тот регион включал в себя территории Кубанской, части Донской, части Терской казачьих областей, Ставрополье, Черноморское побережье России, а также ряд национальных автономий (Карачаевскую, Черкесскую, Чеченскую и др.) Тут, однако, следует учесть, что названный показатель – средний по краю. Национальные автономии голод почти не затронул. Следовательно, в русских районах региона убыль сельского населения была значительно больше средней и больше, чем в среднем по УССР. Что же русские устроили геноцид самих себя?
Или вопрос о насильственной коллективизации (с ней непосредственно связывают наступивший голод). К началу 1932 года в Украинской ССР было коллективизировано (в основном, принудительно) – 69,2% крестьянских хозяйств. Конечно, это было проявлением жёсткой политики Кремля по отношению к украинскому крестьянству.
Вот только в Нижне-Волжском крае РСФСР к тому же времени было коллективизировано (и тоже, в основном, принудительно) – 82,9% крестьянских хозяйств. А в Средне-Волжском крае – 82,6%. В Северо-Кавказском крае – 81,6%. В Центрально-Чернозёмной области – 70,2%. Политика Кремля здесь была не менее, а более жесткой.
Или вопрос о хлебозаготовках, когда у крестьян отбирали хлеб. Факты свидетельствуют: в зернопроизводящих регионах РСФСР хлебозаготовки проводились не менее интенсивно и не менее суровыми методами, чем на Украине.
И так во всём! Какой аспект голода 1932–1933 годов ни возьми, оставаясь в рамках достоверной истории невозможно доказать, что это было преступление совершённое в интересах России против Украины. А, следовательно, – нельзя утверждать, что это был геноцид украинцев, устроенный русскими.
Точнее – этого нельзя утверждать настоящим историкам, то есть учёным, исследующим прошлое. У украинских «историков» (таких как Кульчицкий) другая задача. Они озабочены выработкой правильной тактики ради достижения политических целей.
Потому и выходят «голодомороведы» за рамки достоверности. Потому и замалчивают исторические факты. Потому и лгут. И не просто лгут: устраивают спекуляцию на костях погибших, чтобы «сплотить нацию против России».
Аморально? – Да! Подло? – Безусловно! Печально? – Очень печально! Но таковы реалии современной Украины.
Александр Каревин, «Альтернатива»