Спросите любого, кто служил на американских военных судах в Персидском заливе в конце 1980-х и начале 1990-х годов, и они, скорее всего, скажут вам, что тогда они мало чего боялись. По правде говоря, государства Персидского залива в то время не могли сравниться с мощью Дядюшки Сэма. 18 апреля 1988 года, к примеру, в рамках операции «Богомол» практически все корабли иранских ВМС — всего их было три плюс несколько быстроходных катеров — выступили против нескольких американских военнослужащих и одного самолета с авианосца Enterprise. Это даже нельзя было назвать полноценным сражением. К концу дня два иранских корабля были потоплены, а третий был выведен из строя.
Но с иранскими противокорабельными ракетами «Гарпун» шутки были плохи. Прежде чем отправиться на дно, 265-тонный артиллерийский катер Joshan сумел выпустить одну из таких ракет по американскому кораблю Wainwright. К счастью, она не достигла цели. Но как, вы можете спросить, иранцам удалось получить такое ультрасовременное оружие? Дядюшка Сэм продал эти ракеты вместе с истребителями F-14, способными нести их, шаху. В 1979 году это оружие попало в руки революционеров, которые свергли иранского шаха и которые ненавидели Америку во многом из-за того, что мы ему помогали.
Во время моей непродолжительной службы в этом регионе на борту американского военного корабля Ticonderoga осенью 1990 года мы тренировались вести огонь в противогазах на случай, если Саддам Хусейн применит химическое оружие против американского флота. Саддам создал химическое оружие с помощью Америки в то время, когда он сражался с иранцами в 1980-х годах.
В 1989 году американские войска выступили против панамского лидера Мануэля Норьеги (Manuel Noriega), чьи солдаты держали в руках оружие, сделанное в Америке.
В 1993 году в Сомали американским военным пришлось столкнуться с бойцами, имевшими в своем распоряжении современное оружие, включая ракеты класса «земля-воздух», буксируемые орудия, танки и бронемашины, некогда проданные диктатору Мохаммеду Сиаду Барре (Mohammed Siyad Barre). Когда воюющие группировки свергли Барре в 1991 году, они захватили это оружие и выступили с ним друг против друга, втянув страну в продолжительную гражданскую страну, от которой она не может оправиться до сих пор.
В 2014 году боевики «Исламского государства» (террористическая группировка, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.) захватили оружие, проданное иракской армии после свержения Саддама, включая армейские вездеходы и танки, а также огромное количество стрелкового оружия и боеприпасов. Только за один месяц — в июне 2014 года — боевики ИГИЛ захватили «средства передвижения, оружие и боеприпасы, которых было бы достаточно для того, чтобы вооружить более трех иракских дивизий» или до 50 тысяч солдат, как говорится в докладе Совбеза ООН. Имея в руках столько оружия, боевики ИГИЛ захватили огромные участки территорий, терроризируя иракцев, сирийцев, курдов, езидов и множество других несчастных, оказавшихся на их пути.
Как в то время пошутил Джин Хили (Gene Healy), «мы потратили 25 миллиардов долларов… на создание иракских сил безопасности, чтобы в результате получить более современную версию старой шутки о южновьетнамской армии: хотите купить американские винтовки? Из них никто не стрелял — только один раз уронили!»
Другими словами, в этой проблеме нет ничего нового.
В только что опубликованной работе моих коллег из Института Катона Тревора Тролла (Trevor Thrall) и Кэролин Дормини (Caroline Dorminey) говорится, что нам необходимо пересмотреть политику продажи нашего оружия. В соответствии с Законом о контроле экспорта оружия, до заключения подобных сделок необходимо проводить тщательную проверку и оценку рисков. Однако тот факт, что США продают оружие множеству стран — включая очевидно слабые, тиранические и опасные режимы — указывает на то, что «процесс оценки рисков проводится таким образом, чтобы не учитывать возможные риски».
Тролл и Дормини намерены это исправить. Применяя простые и элегантные инструменты оценки риска, основанные на пяти ключевых показателях — стабильность на основании Индекса нестабильности государств; рейтинг свободы по версии Freedom House; шкалу политического террора, разработанную Госдепартаментом; Глобальный индекс терроризма; и данные о вооруженных конфликтах — они приходят к выводу, что «в мире есть большое количество опасных покупателей, и США продают оружие большинству из них». Ливия, Ирак, Йемен, Демократическая республика Конго и Судан демонстрируют высокий риск по всем пяти показателям, однако «с 11 сентября они приобрели у США оружие на сумму в среднем в 1,8 миллиарда долларов». Тролл и Дормини приходят к выводу, что «политика США заключается в том, чтобы продавать оружие практически всем, кто может себе его позволить, не задумываясь о последствиях».
Они предлагают иной подход. «США, — пишут они, — должны пересмотреть свою политику продажи оружия таким образом, чтобы эти продажи приносили им стратегическую выгоду и чтобы избегать нежелательных негативных последствий». Как минимум процесс продажи оружия «должен быть пересмотрен таким образом, чтобы каждый раз перед заключением сделки о продаже проводилась более тщательная проверка, чем это было до сих пор».
Лично мне это кажется вполне разумным предложением.
Кристофер Пребл, The National Interest, США
Перевод ИноСМИ