Выборы в Пакистане проходят в привычной обстановке обвинений в коррупции и давления на избирателей со стороны военных. От предыдущих выборов их отличает тревожный рост влияния радикальных партий. Еще одно отличие, которое прямо на выборы никак не влияет, это активизация усилий Москвы в расширении контактов с Исламабадом.
Невыполнимая задача
Пакистан готовится к парламентским выборам. 25 июля на избирательные участки придут десятки миллионов избирателей. Им предстоит избрать новый состав высшего законодательного органа страны — нижней палаты парламента, Национальной ассамблеи (НА), которая состоит из 342 депутатов. Избиратели выберут 272 депутата. 60 мест отведены женщинам и еще 10 — представителям национальных меньшинств. Одновременно с выборами в федеральный парламент пройдут выборы в законодательные органы провинций.
Избирательная комиссия уже опубликовала полный список кандидатов. За 272 места в Национальной ассамблее будут бороться 3675 человек: 1696 от Пенджаба, 872 от Синда, 760 от Хайбер Пахтунхвы и 303 из Белуджистана. Кандидатов на места в провинциальных ассамблеях больше — 8895 человек.
Тон в политической жизни Пакистана, как и пять лет назад, задают три главные политические партии:
— правящая (в составе коалиции) правоцентристская партия «Пакистанская мусульманская лига (Наваз)» (PML-N), названная в честь своего недавнего лидера, трехкратного премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа;
— центристская партия «Техрик-е-инсаф» (Движение за справедливость) (PTI), возглавляемая харизматичным Имраном Ханом, бывшим капитаном сборной страны по крикету;
— находившаяся много лет у власти Пакистанская народная партия (РРР), созданная Зульфикаром Бхутто, во главе которой сейчас стоит его внук Билавал Бхутто Зардари.
Реальные шансы на победу лишь у PML-N и PTI. «Народники» сильно отстают. Шансы PML-N сохранить власть высоки, несмотря на то, что на прошлой неделе суд приговорил Наваза Шарифа к десяти годам тюрьмы.
Шарифу так и не удалось стать первым в истории независимого Пакистана премьер-министром, отработавшим свой срок до конца, несмотря на то, что у него были три попытки. Он возглавлял правительство с ноября 1990-го по июль 1993-го, с февраля 1997-го по октябрь 1999-го, когда его свергли в результате бескровного военного переворота, и с июня 2013-го по конец июля 2017-го. 28 июля прошлого года Верховный суд отстранил его от власти, а в феврале этого потребовал, чтобы он покинул пост лидера партии. Сейчас формальным лидером Мусульманской лиги является его младший брат Шахбаз.
Коррупция в Пакистане — самое распространенное обвинение для госслужащих независимо от поста. Политики, включая премьеров и президентов, тоже попадают за взятки в тюрьму. Семейство Шарифов испортил, можно сказать, «квартирный вопрос». Из опубликованных в 2016 году «панамских бумаг» следовало, что дети пакистанского премьера имеют обширные связи с офшорными компаниями. Наваза Шарифа и его дочь Марьям, которая, кстати, тоже должна была участвовать в выборах, обвинили в покупке нескольких роскошных квартир в башне Авенфилд Хаус на лондонской улице Парк Лейн, а также другой дорогой недвижимости в британской столице.
Решение о «посадках» выносилось в отсутствие обвиняемых. Наваз Шарифа вместе с детьми улетел в июне в Лондон, где его жена, Кулсум Наваз, лечится от рака. Шариф просил суд Национального бюро подотчетности (NAB) дождаться его возвращения на родину, когда супруге станет легче. Однако судья Мохаммад Башир, который и так несколько раз переносил дату разбирательства, вынес вердикт в отсутствие обвиняемых. Наваз получил десять лет, Марьям за соучастие в коррупционных преступлениях отца — семь плюс год за отказ помогать следствию. Кроме тюремного заключения, судья приговорил отца с дочерью к крупным штрафам: $ 10,6 млн и $ 2,65 млн соответственно.
Год за отказ сотрудничать со следствием дали и мужу Марьям — Мухаммаду Сафдару. Причем, Сафдара, который находится в Пакистане, еще и арестовали.
Наваз Шариф с приговором, естественно, не согласен, потому что никаких законов, по его мнению, не нарушил. Политик уверен, что вердикт имеет политический подтекст и является плохо скрываемой попыткой устранить его из политической жизни страны. Шариф призывает пакистанцев объединиться против заговора судебной власти и военных.
Политик собирается вернуться на родину, в свой родной город — Лахор. Правда, для возвращения он выбрал не самый лучший день — пятницу, 13 июля. «Я вернусь, — заявил Наваз Шариф журналистам, узнав о приговоре, — и продолжу бороться даже из тюрьмы».
Многие наблюдатели считают, что именно Лахор, второй по величине город в Пакистане после Карачи и столица провинции Пенджаб, является ключевым на парламентских выборах.
Отношения у Наваза Шарифа с всесильными военными, которые совершили четыре переворота и находились у власти половину семидесятилетней истории Пакистана как независимого государства, плохие. Шариф не без оснований обвиняет их и очень влиятельную Межведомственную разведслужбу (ISI) во вмешательстве в политическую жизнь страны. Кстати, отношения у генералов с его главным противником, Имраном Ханом, действительно намного лучше, что позволяет оппонентам называть Хана «марионеткой в руках генералов».
Патриот или марионетка?
Отчасти благодаря поддержке военных, но главным образом, конечно, благодаря своей харизме Имрану Хану и его партии PTI удалось совершить очень впечатляющий рывок и войти в число главных претендентов на победу на выборах в НА.
В отличие от PML-N, которая делает упор на создание инфраструктуры, включая электростанции для уменьшения хронического дефицита в Пакистане электроэнергии, коньком избирательной программы PTI является развитие образования, здравоохранения, общественных и социальных услуг. Националист Хан обещает порвать с США, отношения с которыми у Исламабада сильно испортились.
Эксперты считают, что шансы Имрана Хана и его партии значительно повысились после отстранения от власти Шарифа. Именно Хана Наваз Шариф может благодарить за свои последние неприятности. Это они настояли на возбуждении дела против экс-премьера и довели его до суда. До появления неприятностей с законом два года назад PLM-N могла рассчитывать на легкую победу. На предыдущих выборах (2013) партия Хана хотя и заняла почетное третье место после PLM-N и PPP, но значительно от них отстала. Сейчас же, согласно последним опросам, шансы партий Шарифа и Хана приблизительно равны. Что же касается «народников», то они далеко позади.
Согласно результатам недавнего опроса Gallup Pakistan, в котором участвовали около 3 тыс. человек, у PML-N 26%, у PTI — 25%, а у PPP — 16%. Год назад PML-N опережал PTI на 9%. Судьба выборов будет решаться в Пенджабе, самой богатой и населенной из четырех пакистанских провинций, которой выделяется почти половина мест в НА. Пенджаб — база Шарифа. Если Хан хочет победить 25 июля, то ему необходимо создать в этой провинции крепкий плацдарм.
За две недели до выборов PLM-N продолжает существенно опережать PTI в Пенджабе, где проживает 81 млн из 208 млн пакистанцев (39%). Однако Хан постепенно сокращает отставание как в Пенджабе, так и общенациональном масштабе.
Для достижения приемлемого результата в Пенджабе Имрану необходимо переманить на свою сторону как можно больше так называемых «electables», т. е. лиц, зачастую крупных землевладельцев, религиозных деятелей или просто богатых людей, обладающих огромным влиянием в своем районе и способных организовать нужный результат на выборах. Раньше он, кстати, выступал против этой традиционной пакистанской системы, но сейчас, похоже, понял, что без нее ему не победить.
«Мистер 10%»
У Пакистанской народной партии по традиции сильные позиции в родной провинции клана Бхутто — Синде, однако в остальных провинциях дела у «народников» оставляют желать лучшего.
Эти выборы первые в политической карьере 29-летнего Билавала Бхутто Зардари, потомка клана Бхутто. Он, как и его мать Беназир с дедом Зульфикаром, закончил Оксфорд. Руководство партии надеется на возрождение авторитета «народников» с приходом нового лица. Особые надежды возлагаются на молодежь.
Билавал пытается вернуть поддержку избирателей, которая была у его матери, дважды возглавлявшей правительство Пакистана, когда она вернулась из ссылки в 2007 году.
Один из главных вопросов выборов 25 июля состоит в том, плюсом или минусом будет для РРР отец Билавала, бывший президент Пакистана Асиф Али Зардари, репутация которого подмочена многочисленными обвинениями в коррупции. Этим объясняется и одно из его прозвищ — «мистер 10%». Он провел за решеткой в общей сложности 11 лет. Причем, обвинялся не только в получении взяток, но и даже в убийстве.
В минувшее воскресенье 62-летний Асиф Зардари стал фигурантом еще одного громкого коррупционного дела, связанного с Пакистанской фондовой биржей. Кстати, открытие дела накануне выборов, которое так же, как приговор Шарифу, несомненно на руку Имрану Хану и его партии, является еще одним доказательством поддержки Хана судебной властью.
Если говорить о коррупции, то Зардари старший является полной противоположностью Хану, у которого безупречно чистая репутация.
Конечно, Зардари с его не совсем чистым прошлым трудно рассчитывать на премьерский пост даже в случае победы РРР. Однако у него так же, как у всей партии, есть окольный способ вернуться во власть — создать коалицию с PTI, потому что ни одной из партий не удастся получить большинство в парламенте.
Если коалиция будет создана, то огромное значение будут иметь переговоры. На них главным действующим лицом, несомненно, будет Асиф Зардари, рассудительный, опытный и выдержанный политик, а не вспыльчивый и импульсивный Билавал Бхутто.
Без радикалов в Пакистане никуда
Еще одна отличительная черта нынешних выборов в Пакистане — участие в политической жизни множества радикальных исламистских партий и движений. Претендовать на победу они не могут, но тревожный рост их влияния и авторитета очевиден. Существует реальный риск того, что ряд крайне правых религиозных партий, которые ведут избирательные кампании по всем законам политологии, могут совсем скоро войти в политический мейнстрим страны.
«Техрик-э-Лабайк Пакистан» (TLP), возглавляемая ультраконсервативным священником Хадимом Хуссейном Ризви, сосредоточит все силы на Пенджабе. Именно члены этой партии в прошлом году три недели блокировали шоссе, ведущее в столицу. Они протестовали против изменений в законе о выборах, которые показались им святотатственными. Правительство не выдержало натиска и капитулировало. Поправки отменили, а их автор, один из федеральных министров, был вынужден уйти в отставку.
Национальная мусульманская лига Пакистана (MML) — одна из самых молодых партий, собирающихся участвовать в выборах, но не прошедших регистрацию. Партию создал в августе 2017 года Сайфулла Халид. «Мусульмане» обжаловали решение Комиссии, но шансы, что его отменят невелики, потому что времени до выборов осталось слишком мало. Причина отказа — связи с экстремистами. Впрочем, и саму MML ООН и США занесли в черный список террористических организаций.
MML — политическое лицо «Джамаат-уд-Дава» (JuD), формально гуманитарной организации, которая тесно связана с вооруженной группировкой «Лашкаре-Тайба».
Во главе JuD стоит Хафиз Мухаммад Саид. Считается, что именно он спланировал кровавый теракт в Мумбае в 2008 году, в результате которого погибло более 160 человек.
Несмотря на то, что JuD до сих пор не зарегистрирована Избирательной комиссией, ее представители все равно будут участвовать в выборах, только в качестве независимых кандидатов.
Еще одна радикальная партия — «Ахлю Сунна Валь Джамаа» (ASWJ) является ничем иным, как очередным политическим перевоплощением «Сипах-э-Сахаба Пакистан» (SSP). Члены этой ультраконсервативной суннитской организации активно участвуют в сектантских волнениях. Они убили за последние 10 лет более 2300 человек, в основном шиитов.
В 1996 году SSP разделилась на политическую партию — ASWJ и военизированную организацию «Лашкар-э-Джангви» (LeJ), которая устраивает теракты против шиитов в провинции Белуджистан. Обе считаются террористическими даже по пакистанским законам. Тем не менее кандидаты от ASWJ открыто участвуют в выборах уже более десяти лет.
Сменили тактику и пакистанские военные. В отличие от предыдущих выборов, когда они или сами входили в законодательные органы и правительство, или выдвигали своих людей, сейчас, по крайней мере, внешне на первые роли вышли представители судебной системы и NAB.
Москва и Исламабад хотят открыть дверь в будущее
За подготовкой к выборам внимательно следят соседи Пакистана. Исламабад уже не один десяток лет находится в сфере влияния Китая, который видит в нем противовес Индии. Пакистан в немалой степени живет на китайские миллиарды. Они играет очень важную роль в глобальном проекте Пекина «Один пояс, один путь». Достаточно сказать, что бюджет Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) составляет, по разным оценкам, $ 50−60 млрд. В Пакистане существуют серьезные опасения оказаться в долговой кабале перед Пекином, но пакистанские власти, испытывающие серьезные финансовые трудности, не желают брать кредит у МВФ и вновь просят деньги у китайцев.
В последние годы на фоне охлаждения отношений между Исламабадом и Вашингтоном резко вырос интерес к Пакистану и в Москве.
«Сейчас начало новых отношений, — приводит агентство Reuters слова министра обороны Пакистана Хуррама Дастгира Хана. — Обе страны должны разобраться с прошлым и открыть дверь в будущее».
Общая головная боль у обеих стран — Афганистан. В России встревожены проникновением в Афганистан запрещенного в нашей стране «Исламского государства» (ИГ), которое может двинуться в Центральную Азию и представлять угрозу и для России. Те же опасения относительно джихадистов и в Пакистане с той лишь разницей, что на территории этой страны они уже проводят кровавые теракты и диверсии. В минувший вторник, например, взрыв на предвыборном митинге в Пешаваре унес жизни как минимум 12 человек, в том числе и лидера партии «Национальная партия Авами» Барристера Аруна Билура.
«У нас схожие позиции по большинству вопросов на дипломатическом уровне, — считает премьер-министр Пакистана Шахид Хакан Аббаси, сложивший с себя полномочия 31 мая. — Отношения будут существенно расширяться и крепнуть в будущем».
Во время февральского визита в Москву министр иностранных дел Пакистана Хавайя Азиф провел переговоры с Сергеем Лавровым. Стороны заявили о создании комиссии, которая будет развивать сотрудничество между двумя странами в военной сфере. Его цель — борьба с ИГ. Москва и Исламабад также договорились о продолжении ежегодных учений, начавшихся в 2016 году с продажи Пакистану четырех российских боевых вертолетов и двигателей для пакистанских истребителей JF-17.
Говоря о новом этапе в отношениях между Россией и Пакистаном, уместно напомнить слова главного пакистанского дипломата, который заявил, что его страна сделала историческую ошибку, «повернувшись на все 100 процентов» в сторону Запада. По словам Азифа, Исламабад сейчас хочет строить отношения с соседями или близкими странами: Китаем, Россией и Турцией. «Мы хотим исправить дисбаланс в нашей международной политике, сложившийся за 70 лет, — подчеркнул глава МИД Пакистана в интервью Reuters.- Мы не расстаемся со старыми союзниками (Западом), но хотим иметь сбалансированные отношения и с другими странами региона».
Потепление отношений между прежними врагами вызывает беспокойство в Дели. Индия в советские времена твердо придерживалась просоветской позиции. В последние два десятилетия эти отношения были подкреплены крупными продажами российского оружия и военной техники Индии, которую в Москве называют «стратегическим партнером». В Дели тоже говорят, что отношения с Москвой выдержали испытание временем. Однако расширение связей между Россией и Пакистаном не может не настораживать индийцев, которые враждуют с пакистанцами с первого дня обретения независимости.
Больше всего, наверное, дружбе между Москвой и Исламабадом рады российские энергетики, для которых Пакистан, страдающий от хронического дефицита электроэнергии, представляет новый перспективный рынок. По данным Reuters, ссылающегося на чиновников министерства энергетики Пакистана, сейчас проходят переговоры по соглашениям в области энергетики на общую сумму $ 10 млрд.
О сильной заинтересованности пакистанской стороны энергетическими проектами говорит и Хавайя Азиф. Он уверен, что четыре-пять крупных энергетических проекта станут надежным фундаментом для расширения отношений между Россией и Пакистаном. В феврале МИД РФ назначил консула в пакистанскую провинцию Хайбер-Пухтунхва, где российские энергетики собираются строить нефтеперерабатывающий завод и электростанцию.
Наиболее перспективный рынок в Пакистане — рынок сжиженного природного газа (СПГ). «Россия очень быстро входит на энергетический рынок Пакистана», — подчеркивает высокопоставленный чиновник из Минэнерго Пакистана.
В октябре 2017 года Исламабад и Москва подписали соглашение по энергетике, которое позволило «Газпрому» начать переговоры о поставках СПГ в Пакистан. «Газпром», пишет Reuters, считается в Пакистане фаворитом среди претендентов на подписание контракта на поставки газа в течение 15 лет, по два танкера в месяц, на общую сумму $ 9 млрд.
В Исламабаде очень надеются и на успешное завершение строительства российскими специалистами 1100-километрового газопровода из Лахора в Карачи. Двухмиллиардное соглашение было подписано еще в 2015 году, но после введения Вашингтоном санкций против российской компании «Ростэк» строительство было приостановлено.
Сергей Мануков, EADaily