Западное экспертное сообщество, похоже, перешло на следующую стадию оценки российской военной угрозы. Если ещё сравнительно недавно Россию и её вооруженные силы вообще не рассматривались в качестве хоть сколько-нибудь серьезной военной альтернативы НАТО. Потом просто истерически кричали о российской агрессии в Крыму и на Донбассе. Теперь же, кажется, там вплотную задались вопросом «почему?»
И действительно, почему Россия, военный бюджет которой в десятки раз уступает совокупному военному бюджету НАТО, вдруг так серьезно заявила о себе в области разработки новых образцов военной техники? Как получилось, что американцы и их не самые плохие спецслужбы фактически «проспали» этот рывок? Что в русском опыте можно было бы использовать западным государствам?
Вопросы, в общем, непростые. Мы и сами, признаться, не имеем на них исчерпывающего ответа. Тем интереснее, наверное, нам будет изучить мнение «забугорных» экспертов – со стороны некоторые вещи и правда могут быть виднее.
И это тем более актуально, что мы очень любим бросаться в крайности. У нас от «все пропало, мы все слили!» до «не имеет аналогов в мире! пусть только сунутся!» расстояние обычно столь ничтожно, что места для адекватной оценки почти не остается.
Одной из основных причин недооценки российских военных возможностей специалисты считают общую экономическую и политическую ситуацию в России девяностых годов. Разруха, буквально накрывшая и обвалившая важнейшие отрасли российской экономики, не миновала и оборонку. Американцы довольно долго экстраполировали на оборонную отрасль общее видение экономической ситуации в РФ и приходили к закономерному, как казалось, выводу, что все развалилось, и российской военной отрасли уже не подняться.
Однако ими не были учтены многие «частные» моменты: например, то, что опытно-конструкторские работы по некоторым направлениям не прекращались даже в самые тяжелые для страны годы, или то, что работа по реструктуризации отрасли, созданию глубоко интегрированных оборонных концернов и госкорпораций при всех издержках этого процесса все-таки привела к желаемому результату.
Неэффективным оказалось и простое сравнение по ВВП страны или даже по доле в нем оборонных расходов. Россия, в большинстве случаев имеющая замкнутый цикл оборонного производства, не очень зависела от курса доллара. Никакие потрясения на биржах не оказывали прямого и непосредственного влияния на военную экономику. Это если и происходило, то опосредованно, после общего сокращения бюджета. Но по критическим разработкам ситуация все равно почти не менялась: хоть и не без проблем, а их все-таки продолжали финансировать.
В подтверждение этих слов процитируем иностранного эксперта и его видение проблемы:
Приведу пример: после падения курса рубля в 2014-2015 годах его стоимость за несколько месяцев уменьшилась вдвое по отношению к доллару. Это стало ударом по российской экономике, так как фактически удвоило стоимость валютного импорта в долларах или евро, но практически не отразилось на военной промышленности, которая импортирует разве что станки. Российский ВПК продолжил выпускать прежние объемы оружия, научные исследования шли своим чередом, а функционирование армии не изменилось. Тем не менее, в пересчете на доллары военный бюджет серьезно просел по сравнению с американским с точки зрения выделяемой доли ВВП: с 1 к 8 в 2014 году до 1 к 14 в 2015 году.
Ещё одной важной причиной определенного выравнивания военных возможностей США и России является специфика распределения военных бюджетов.
Огромную долю своего военного бюджета США выделяют на развертывание и содержание своих вооруженных сил за пределами собственной территории. Более 800 военных баз, логистических центров, информационных, командных и разведывательных подразделений по всему миру – серьезная нагрузка даже для американского бюджета. Добавьте к этому 11 авианосных ударных группировок, которые тоже редко находятся в территориальных водах США и требуют огромных ресурсов для своего функционирования, и вы поймете, что значительная доля военного бюджета США напрямую никак не относится к росту их военной мощи. Это плата иностранным государствам, командировочные (точнее, различные доплаты) своим военным, огромные логистические издержки и так далее.
Россия же, с точки зрения своего военного присутствия за пределами собственной территории, гораздо компактнее. 21 военный объект за пределами РФ, если считать с логистическими центрами, – меньше во многие десятки раз. Соответственно, меньше как прямые затраты, так и доля, выделяемая на зарубежное военное присутствие из общего оборонного бюджета.
Также американцы отмечают сомнительное качество некоторых оборонных программ, которые потребовали огромного финансирования, но не привели к получению какого-то решающего военного превосходства. Среди таких проектов отмечается разработка противоракетного комплекса THAAD или создание ударного истребителя-бомбардировщика F-35 сразу в трех основных модификациях. Последний, являясь абсолютным рекордсменом среди подобных проектов, потребовал в совокупности около триллиона долларов, так и не превратившись пока в машину завоевания и удержания господства в воздухе.
Так что вопросы к своему военному ведомству и эффективности расходования им бюджетных средств есть и у американцев. И вопросы очень большие.
Также отмечено ухудшение качества военных разработок из-за понижающегося уровня компетентности американских ученых. Как говорится в исследовании, успешный американский студент гораздо охотнее выбирает медицину или право в качестве своей будущей специальности: там он имеет гораздо больше шансов на быстрый успех и возможность сравнительно легко расплатиться с кредитами, взятыми на образование.
В освою очередь, оборонная отрасль традиционно принимает только ученых, родившихся в США. Во всяком случае, это верно для действительно секретных разработок и хотя бы отчасти государственных структур. В итоге при достаточно высоком общем уровне американской науки именно в области военных разработок она гениями не избалована.
Ну и последняя, вероятно, серьезная причина, рассмотренная в упомянутом исследовании – два минувших десятилетия Америка почти непрерывно воюет. С одной стороны, это неплохо для армии – она всегда в тонусе. С другой, её развитие во многом определяется уровнем имеющихся в наличии военных противников. Однако угрозы, с которыми американцам приходилось сталкиваться, даже и близко не стояли с тем, что в военном плане представляет из себя Россия или Китай. Противодействие партизанским и террористическим формированиям и «затачивание» армии под решение таких задач на деле оказалось контрпродуктивным. В чем сейчас наши «партнеры» с некоторым ужасом и убеждаются.
Вероятно, этот список можно было бы продолжить. Да в оригинале он действительно более обширен. Разумеется, с ним можно и поспорить – у нас самих нет такого уж радужного восприятия российской действительности, и вряд ли мы хотели бы надеть розовые очки, пусть даже и заграничного производства.
И все-таки кое-что полезное этот анализ может нам дать.
Прежде всего мы должны научиться хоть немного доверять нашим военным. Это следовало бы сделать уже по промежуточным итогам сирийской кампании, которая была проведена минимальными средствами, с минимальными же издержками, но на высочайшем уровне планирования и реализации, что и привело к таким блестящим (сравните с тем, что было!) результатам.
А теперь вот и иностранные специалисты говорят, что у нас в штабах не такие уж «дубы» сидят. И если они не торопятся с принятием на вооружение Су-57 или «Арматы», возможно, на это есть какие-то серьезные причины?