С каждым днем турецким дипломатам становится всё сложнее определить, кто союзник, а кто враг
Затянувшийся на несколько лет конфликт в соседней Сирии обстоятельно подпортил отношения Анкары с главным военно-политическим союзником, США. Причина в том, что стороны пытаются сохранить свое влияние, но не могут найти общего знаменателя, как это получилось в самом начале сирийского конфликта. США тесно сотрудничают с сирийской курдской «Партией демократического союза» (ПДС). Эту организацию Турция считает частью террористической сети, которая более 30 лет угрожает территориальной целостности страны. Для давления на США Турция готова использовать любую возможность, в том числе развивающееся сотрудничество по Идлибу с Россией. Подробности — в материале «Известий».
В общих чертах на позицию Турции по вопросу сотрудничества США с сирийскими курдами влияют два взаимосвязанных фактора. Самое главное — США не предоставили Турции, несмотря на многочисленные попытки добиться ясности, четкого объяснения, до каких пор сотрудничество с курдами будет продолжаться. В самом начале конфликта в Сирии американские власти настаивали на вынужденной, но тесной координации действий международной коалиции в борьбе с ИГИЛ (ИГ, Исламское государство — запрещенная в России террористическая организация) с единственной боеспособной силой на земле — сирийскими курдами.
Сегодня же, когда угроза со стороны террористов в военно-политической сфере в целом нейтрализована, власти США заявляют о необходимости сотрудничества с сирийскими курдами для противостояния иранским воинским формированиям в Сирии. При этом, пока американцы уходят от конкретики в диалоге со своими турецкими партнерами, сирийские курды строят на подконтрольной территории настоящее «государство-гарнизон». По турецким данным, за весь период сотрудничества американцы передали курдам 5 тыс. грузовиков и 2 тыс. самолетов.
Ряд специалистов уверены, что уровень поставляемой западными странами помощи не соответствует характеру и степени угрозы, исходящей от террористов ИГИЛ, до сих пор действующих в пустынных районах восточной Сирии. Еще большее беспокойство у турецкого руководства вызывает строительство военных баз США, на части из которых находятся также военные ряда европейских стран.
Опасения турецких властей оправданы. И дело тут далеко не в военном сотрудничестве союзников с политическими силами, которые угрожают национальной безопасности Турции. Особое внимание Анкары приковано к попыткам «Партии демократического союза» использовать конъюнктуру для легитимизации своей политической модели автономной федерации, которую курдские сепаратисты предполагают реализовать и в Турции, где проживает более 50% всех курдов Ближнего Востока.
В этих довольно болезненных для Анкары условиях военные США не только отказываются признавать связь ПДС с Рабочей партией Курдистана, несмотря на протесты турков, но также поддерживают переговоры сирийских курдов с Дамаском, в том числе по вопросам предоставления северным территориям страны статуса автономии.
По этим причинам Анкара продолжает давить на американскую администрацию в сочетании с дипломатическими инициативами по бесконфликтному урегулированию проблемы сирийских курдов. Проведение операции в Африне в начале этого года, а также серия ограниченных ударов с применением авиации в районе граничащего с Сирией хребта Синджар в Ираке в апреле 2017 года свидетельствует о наличии у Анкары четкого плана по очищению всей сирийской границы от антитурецких сил.
О решимости Анкары предпринять подобные операции в зонах присутствия американских войск говорят и новости о концентрации турецкой техники в районе сирийского Тель-Абъяда, одного из административных центров под контролем ПДС. Но не стоит думать, что военное вторжение в Сирию — единственное, что может предложить Турция. Дипломатические инициативы Анкары включают переговоры с США по мирному и поэтапному освобождению города Менбидж от сторонников ПДС и передачи населенного пункта в руки более нейтральных по отношению к туркам местных сил.
Турция хочет использовать модель сотрудничества с США по эвакуации вооруженных отрядов ПДС из Менбиджа и в других городах на восточном берегу Евфрата. Тем не менее темпы реализации «дорожной карты» не устраивают Анкару из-за нежелания американских союзников рисковать отношениями с курдами, поэтому Турция надеется усилить дипломатический фронт успехами в сотрудничестве с Россией.
Примечательно, что после сочинских договоренностей Путина и Эрдогана по Идлибу главы дипломатических ведомств выступили с резкой критикой действий США в северной Сирии. Поддержка Россией (пусть и на словах) позиции Турции, которая однозначно расценивает сирийских курдов под руководством ПДС в качестве террористов, дает основание турецкому руководству надеяться на российскую поддержку в случае перехода конфликта в военную фазу. Но при этом важно отметить, что нет никаких данных о том, действительно ли Москва готова на это на данном этапе сирийского конфликта. Однако очевидно, что российское руководство не упускает возможности держать конфликт между Турцией и США по сирийским курдам в разогретом состоянии.
Более того, отказаться от работы с сирийскими курдами Россия сейчас не может себе позволить, да и вряд ли считает это необходимым. Российское руководство не раз заявляло о намерении рассматривать сирийско-курдский вопрос в рамках межсирийского урегулирования. В рамках этой позиции Москва не разделяет позицию Анкары в том, что вопрос имеет региональное измерение и влияет напрямую на национальную безопасность Турции. Кроме того, курды зарекомендовали себя как способная к переговорам политическая сила, интересы которой во многом совпадают с интересами сирийского правительства.
Важно отметить, что российская позиция по сирийским курдам куда больше зависит от действий США, нежели от политического курса турецкого правительства. Стремление России видеть сирийских курдов в качестве полноправных участников сирийских переговоров, в том числе в рамках диалога о правах автономии, говорит о принципиальном желании российских дипломатов сохранить независимую позицию по сирийско-курдской проблеме.
Но при этом Турция надеется использовать задел сотрудничества с Россией по борьбе с террористами в Идлибе против сирийско-курдских вооруженных групп. Анкара пытается отработать модель бесконфликтного устранения террористической угрозы путем отмежевания радикальных групп от умеренной оппозиции, расформирования террористических банд с последующей интеграцией их членов в местные структуры и, наконец, физического уничтожения непримиримых радикальных представителей. Помимо всего прочего, «идлибская модель» в случае успеха может быть применена в Заевфратье: Турция потенциально может устранить террористическую угрозу без значительной дестабилизации территории.
И всё же сохраняется вероятность конфликта. Менбиджская карта вряд ли приведет к удовлетворяющим Анкару результатам, переговоры скорее вызваны необходимостью формально иметь хоть сколько-нибудь позитивную повестку дня в двухсторонних отношениях. В Идлибе же террористические элементы сохраняют значительное военное и политическое влияние на местах, несмотря на все попытки турецкой стороны повлиять на ситуацию в пользу умеренной оппозиции.
В то же время американское руководство дало понять, что задержится в Сирии, намекая на продолжение сотрудничества с сирийскими курдами. В рамках этой перспективы стоит ожидать, что Турция будет стремиться использовать свое сотрудничество с Россией в Сирии ради своих интересов в вопросе борьбы с РПК. Для России данное обстоятельство несет определенные риски — как минимум, Анкара может потребовать разорвать отношения с сирийскими курдами. Но с другой стороны, Москва может получить и возможность добиться у Турции значительных уступок в рамках сирийских переговоров.
Тимур Ахметов, газета «Известия»