Североатлантический альянс был собран в интересах США, и американцы всегда играли в нем роль первой скрипки
Всего 20 лет назад руководство России серьезно рассматривало вопрос о вступлении в НАТО – это подтверждают и в альянсе, и в самой России. Теперь это кажется невозможным, более того, немыслимым. НАТО с тех пор не изменилось, но изменилась Россия: в наши дни теоретическая польза от членства в альянсе сменилась перспективой вреда.
В условиях, когда Россия и НАТО не могут договориться по «вопросу жизни и смерти», никто не считает возможным уступить, а в воздухе пахнет войной, интервью бывшего генсека Североатлантического альянса сэра Джорджа Робертсона находится в диссонансе с реальностью. Британец вдруг пустился в ностальгические воспоминания о временах, когда отношения Москвы и Брюсселя были совсем другими.
Путин шутил, поляки пугались. «Такая тогда царила атмосфера», – вздыхает Робертсон. Понять его грусть легко.
Именно Путин и Робертсон были теми, кто создал Совет Россия – НАТО, который, как тогда предполагалось, «поставит точку в холодной войне». Они стали соавторами новой «разрядки», понадобившейся после конфликтов в Югославии и Чечне. Причем согласно более ранним воспоминаниям Робертсона, президент России сам позвонил ему с предложением создать механизм, который уладил бы все проблемы.
Робертсон уверен: тогда российский лидер серьезно задумывался над вступлением в НАТО и тем, чтобы в политическом смысле Москва стала частью Запада.
На их первой встрече президент спросил у генсека, когда альянс пригласит Москву присоединиться. Робертсон ответил в том духе, что обычно страны сами подают заявку на вступление. Путин парировал – Россия не стоит в одном ряду с другими странами, не имеющими такого же значения.
Принято считать, что этот акцент Путина напрасно не был услышан. И Робертсон на Западе (особенно в Европе) – далеко не единственный из тех, кто ностальгирует по тем спокойным и дружелюбным временам. «Если бы альянс учел интересы России и пригласил бы ее в НАТО, не было бы войны на Украине и всех этих проблем в области безопасности и стабильности, жили бы душа в душу» – это не то чтобы флагманский или особо распространенный подход, но такие соображения в западных СМИ встречаются не так уж и редко. Подчеркнем: благодушные, оторванные от реальности соображения.
В реальности Путин мог, опять же, шутить, или решил поработать «по первой специальности (то есть разведчиком), но может быть и так, что Робертсон прав – и подобный вариант рассматривался на полном серьезе.
О том, что вопрос вливания в «атлантическую военную семью» когда-то стоял на повестке дня, в середине декабря заявлял и замглавы МИД РФ Сергей Рябков, ставший одним из «лиц России» на исторических переговорах с США. То, что теперь этот вопрос не стоит, он назвал упущенной возможностью для Североатлантического альянса.
Несколько дней спустя сам министр иностранных дел Сергей Лавров подтвердил: вступление России в НАТО более невозможно, поскольку «Запад не хочет иметь сопоставимых по влиянию соперников на международной арене».
Эта история общеизвестна, в дополнительных комментариях не нуждается – ни от Лаврова, ни от Робертсона. США с союзниками последовательно игнорировали интересы России и продвигали свою военную инфраструктуру к ее границам, а теперь доверие между сторонами на нуле, и вопрос теперь стоит о том, как бы снизить накал конфликта, а о возможном включении России в число американских союзников не может идти и речи.
Подорванное доверие можно восстановить – было бы желание, в первую очередь самих американцев. Но в плане расширения НАТО за счет России это ничего не изменит: двадцать лет назад – при первой встрече Путина с Робертсоном – еще не существовало многих обстоятельств, делающих этот шаг со стороны Москвы бесперспективным, вредным и даже опасным.
Во-первых, восточные границы НАТО приходятся на страны, где несколько поколений политиков строят идентичность на противостоянии с Россией и защите от угрозы, которую Россия якобы для них несет. Может быть, если бы не было войн на Украине и в Грузии, этих параноиков списали бы в утиль, но пока что они определяют облик внешней политики в Польше, Румынии, Прибалтике – и нет никаких признаков того, что эта ситуация может измениться.
Проще говоря, после присоединения Варшавы, Риги, Бухареста и прочих к НАТО, ворота для России в альянс закрыты навсегда. Эти столицы без сомнений заблокируют расширение за счет РФ, в противном случае они утратят свою идентичность.
Впрочем, что думают по этому поводу поляки – не важно. Важнее, что думает КНР. В начале XXI века «китайский дракон» еще только-только поднимал голову и мало интересовался международной политикой. Теперь это богатая, мощная и влиятельная страна – стратегический союзник России, которому резко не понравится расширение НАТО вплоть до своих северных границ.
Так же, как сама Россия протестует против расширения НАТО за счет Украины, Китай будет протестовать против вступления в этот альянс России – в Пекине не строят иллюзий по поводу того, кто в этом случае станет основным противником проамериканского блока. И если сейчас мир ждет нового «горячего» конфликта на российско-украинской границе, то в невозможном для нас «атлантическом» будущем его будут ждать на границе российско-китайской.
И наконец, в-третьих. Необходимо понимать, что Североатлантический альянс был собран в интересах США, и американцы всегда играли в нем роль первой скрипки. Генсеки у НАТО могут меняться – вчера британец, сегодня норвежец, но главнокомандующий объединенными силами в Европе – это всегда американец, исключений еще не было.
При этом военная инфраструктура НАТО устроена по принципу конструктора «собери с друзьями». Грубо говоря, у кого-то база, у кого-то корабли, у кого-то снаряды, у кого-то «морские котики» – в случае необходимости все детали соединяются в одном месте.
Это позволяет членам НАТО (за исключением США) экономить существенные средства на вопросах обороны. Но в то же время их вооруженные силы теряют часть суверенитета и боеспособности – без других деталей от конструктора они мало что собой представляют (за исключением американской, а также французской армии – в связи с неизбывными имперскими амбициями Парижа и тем, что в период от де Голля до Саркози он состоял только в политических структурах альянса, но не в военных).
Двадцать лет назад российская армия и финансовая система находились в настолько ужасающем состоянии, что передать часть вопросов обороны на аутсорс могло казаться разумной и перспективной идеей. Но одна из главных исторических заслуг Владимира Путина – это создание совершенно новой, полностью самодостаточной армии, для которой важнее хранить свои секреты и разработки от западников, чем пользоваться их «костылями» для обеспечения своей безопасности.
Именно она «напрягла» тогда поляков, возможно, сообразивших, что эта шутка гораздо тоньше, чем может показаться на первый взгляд.
Что и скрывать, в период существования просоветского блока ОВД суверенитет входивших в него стран был довольно условным, за исключением, разумеется, СССР. Точно так же условен и суверенитет стран, входящих в НАТО, за исключением США.
И тогда, и сейчас были свои исключения (например, социалистическая Румыния могла быть крайне своевольной, а нынешнему президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдгану тоже никто не указ), но они лишь подтверждают правило: территория НАТО – это территория влияния США. Превращение России в территорию влияния США – это, кажется, идеальный исход текущего геополитического конфликта для Вашингтона.
Он стал бы победой Соединенных Штатов – и поражением независимой России.
Станислав Борзяков, ВЗГЛЯД