Армия Нигера перешла на сторону мятежников, и у президента Мохамеда Базума почти не осталось шансов сохранить власть. Это большой удар для Парижа, поскольку поставки урановой руды из этих мест имеют для него критическое значение. Именно из-за Франции Нигер пошел против России. Из-за нее же он так несчастен
Президент Республики Нигер Мохамед Базум мог бы сейчас любоваться Дворцовой площадью Петербурга, но вместо этого взят в заложники вооруженными мятежниками и отстранен от руководства страной. А благодарить за это он может официальный Париж, поскольку от участия в саммите Россия – Африка Нигер отказался под давлением Франции, своего постоянного партнера или, лучше сказать, надсмотрщика.
У них нездоровые отношения с конца XIX века, когда французы решили завоевать бассейн озера Чад и отправили туда так называемую Центральноафриканскую экспедицию под командованием капитана Поля Вуле. В качестве метода колонизации он выбрал грабежи и массовые убийства – зверства такого уровня, что в Париже начался скандал, и головореза поспешили уволить. Вуле застрелил гонца с приказом об отстранении, поднял мятеж с намерением стать главой новой африканской империи, но в итоге был убит сенегальцами на французской службе из числа участников экспедиции.
Незадолго до этого Вуле приказал казнить полторы сотни женщин и детей в отместку за гибель двоих солдат. Этот кошмарный инцидент в числе многих прочих объясняет дальнейшие антиколониальные настроения в Нигере. Сей кусок дался французам нелегко, но своего они добились – и из зубов его до сих пор не выпустили.
Когда иметь колонии в мире стало моветоном, президент Шарль де Голль задумал сделать их автономией в составе Франции. Преимущественно неграмотное население Нигера якобы проголосовало за это на референдуме, после чего оттуда изгнали сторонников независимости, но всего два года спустя, в 1960-м, независимость все-таки провозгласили – автономии местным вождям показалось мало.
Новое государство возглавил бывший депутат французского парламента из числа сторонников автономии Амани Диори. Он быстро установил авторитарный режим и повязал родину союзными договорами с Парижем. Доходов от французских урановых разработок хватало на элиту, прочее население жило в непроглядной нищете, и режим Диори, увлеченный в основном внешней политикой, контролировал по большей части только столицу и окрестности – прочие территории существовали натуральным хозяйством под гнетом местных вождей.
В 1974 году режим пал, а Нигер встал на распространенную в Африке планиду – от одного военного переворота до другого. За без малого 65 лет формальной независимости там было семь конституций и только одна мирная передача власти от президента к президенту – тому самому Мохамеду Базуму в апреле 2021 года.
Но даже этот «исторический рекорд» в последний момент едва не накрылся медным тазом: очередная, но неудачная попытка военного переворота произошла за два дня до инаугурации Базума.
Столь насыщенная борьба за власть даром не проходит: занимая пятое место в мире по добыче урана, Нигер – одна из наименее развитых стран мира, а в отдельные годы по так называемому Индексу развития человеческого потенциала он ставил общепланетный антирекорд. Причина не только в местной нищете, но и в повальной неграмотности.
Эта ситуация удобна для французов, подсадивших власти Нигера (все власти, в порядке очереди) на свои дотации и технологии. Единственное богатство страны – уран, а извлечение из него прибыли местной экономике недоступно за недоразвитостью. Так что говорящие с элитой на одном (французском) языке французы там монополисты, которые любую дверь могут открывать ногой.
Если население Нигера в меньшей степени будет занято каждодневным выживанием, то сможет, наконец, освоить чтение и задаться вопросом о справедливости распределения богатств в стране. А также о том, почему всем до сих пор командуют белые люди, предки которых осуществляли в этих местах этнические чистки.
Зависимость Нигера от Парижа крепка еще и потому, что взаимна. Энергетическая основа Франции не газ, как в Германии, а мирный атом. Нигер дает французам до 40% необходимого урана. А кроме того, приютил французскую военную группировку, изгнанную из соседних Мали и Буркина-Фасо.
Там тоже жизнь – от переворота к перевороту, и на этом историческом этапе новые власти решили избавиться от французского влияния и однозначно указали колонизаторам на дверь.
Считается, что в этом принимала участие хрестоматийная ЧВК «Вагнер», впоследствии занявшая французские казармы. В СМИ Франции фантазируют об участии «Вагнера» и в нигерийском перевороте тоже, что в их случае напоминает паранойю, хотя стоит признать – основатель этой ЧВК Евгений Пригожин умеет удивлять.
Как бы там ни было на самом деле, от Нигера многие ждут того, что теперь он переметнется к антифранцузской фронде, а к приглашениям на российские саммиты начнет относиться серьезнее. Ему ведь правда есть, за что ненавидеть Францию.
Но и возлагать вину за бедственное положение страны на одних только французов несправедливо. Постоянную борьбу за власть и ресурсы в Нигере провоцирует многое, вплоть до этнической картины на местности.
Чуть более половины населения принадлежат к народу хауса. Однако государствообразующим народом считается джерма: их менее 20%, но они абсолютное большинство в столице – городе Ниамей и окрестностях. Административный центр страны подчинялся президенту Диори даже в период упадка его власти в том числе потому, что он тоже местный джерма.
Севернее живут кочевники – туареги, которые регулярно поднимают восстания, а также арабы. Их менее 2%, но в их число входит и свергаемый ныне Базум. То есть президент страны – оплот французского влияния в Африке, чернокожее большинство которой подвергалось преследованию по расовому принципу, по местным меркам белый. Такой вот BLM.
На будущее Базума прогноз вполне однозначный – президентом ему не быть. День, который для него и его французских друзей должен был стать днем бойкота саммита Россия – Африка, стал для Нигера днем смены власти. Если в первые сутки еще фигурировал теоретический сценарий, по которому армия отобьет президента у мятежников из числа его личной охраны, то уже в четверг военное командование заявило о присоединении к хунте с целью «предотвратить кровопролитие».
Сложнее с будущим Нигера в целом. Несмотря на все местные бури, французам обычно удавалось сохранять эту территорию под своим контролем, благо цена проигрыша для них высока – гораздо выше, чем геополитические поражения в Буркина-Фасо или Мали, за которые Эммануэль Макрон винит Россию.
Впрочем, это у Макрона самозащита такая – обвинять Россию. Его деятельное и бездеятельное участие в обрушении французского влияния в Африке гораздо значительнее. При столь «талантливом» руководстве можно потерять и Нигер.
Быть может, это столь же неизбежная потеря, как и потеря Алжира, отрефлексированная еще генералом де Голлем (гордость французской империи теперь одна из наиболее пророссийских стран Африки, причем открыто пророссийских). Потому что Франция «уже не та», но прежде тоже была проклятой сволочью.
Когда Поль Вуле огнем и мечом объединял французские колонии в Западной Африке, одним из племен, которое бросило ему вызов, стало племя Азну, возглавляемое королевой Сарраунией. Местные считали ее колдуньей.
Навязанную захватчикам битву люди Сарраунии проиграли довольно бесславно. Бежав, королева французов наверняка прокляла, иначе какая же она колдунья. Местным виднее – верить в такое или нет, но политический брак с Парижем счастливым быть не может – сто тридцать лет тому порукой.
Дмитрий Бавырин, ВЗГЛЯД