Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а надо было 2130. Она предупредила, что ей за это ничего не будет, максимум — штраф 5 тыс. рублей. Другая стример, из Шахт (Ростовская область), жалела террориста, который при задержании «трусился в одной футболочке», несчастный. От жалости к трусящемуся террористу женщина не спала всю ночь.
Источник фото: lipetsk-news.net
Были ещё студентки и школьницы. Одна студентка записала кружочек, в котором спрашивала: «У них кто-то сдох? Неужели кому-то не пох**?» Очень быстро выяснилось, что Финансовой академии, в которой она училась, «не пох**», и её отчислили на другой же день. А школьницу из Нижнего Новгорода, благодарившую террористов за возможность «побухать» и не ехать в Москву к маме, лишили стипендии и грантов. Оказалось, её поддерживала местная мэрия за «вклад в культуру»: школьница поёт.
Самым громким стал случай с мужем директора «Новой Голландии» Роксаны Шатуновской Николаем Конашенком, который, узнав о теракте, выдал пост: «Почему «Крокус», а не Кремль, не ошиблись?» Этого ему показалось мало, и он написал другой пост: «Пикник» — чудовищная группа, но всё же мелковато, вот сборный бы концерт «Брат 2». Директору «Новой Голландии» пришлось уйти с поста, сообщив, что она слова мужа осуждает, но остаётся с семьёй. А сам Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения».
Уверена, такие люди были и будут всегда — неспособные сочувствовать, ставить себя на место тех, кто был в тот вечер в «Крокусе», а особенно — на место родных погибших. Со школьницы, пожалуй, спроса меньше: она несёт что-то дикое, желая показать аудитории свою крутость. Незрелый человек. Но взрослая женщина, мать бойца СВО — стримерша из Липецкой области — могла бы и проявить эмпатию. Всё-таки сын у неё на фронте, она должна за него переживать, а переживания тренируют душу на любовь к ближнему. Но то, что любить ближнего могут не все, — это факт. Как и факт то, что эти люди всё равно бы эти слова сказали и не пожалели бы о них, будь они сказаны не в прямом эфире, а дома — на кухне, по телефону подруге, на ухо мужу.
Так и вижу сцену в семье директора «Новой Голландии». Приходит жена с работы домой, а её муж, индивидуальный предприниматель Конашенок, сообщает ей с дивана: «А чё «Крокус», а не Кремль? Ошиблись?» Жена же не побежала б жаловаться на него, тем более что она выбирает семью. Но Конашенка подвела жажда одобрения со стороны более широкого круга, нежели узкий семейный, и он понёсся делиться мыслями в соцсеть.
Или стримерша из Барнаула. Она заплела две красивые косички, надела модные очки, брекеты на зубы, накрасила губы «ужалила пчела» и пошла в ресторан. А тот оказался закрытым в связи с событиями. И куда ей теперь девать всю эту красоту? Она вышла показывать себя в прямой эфир, и её понесло. «Я не понимаю, — говорила она, — почему ресторан в Барнауле не может работать, если что-то случилось в Москве. Я не понимаю вот этого: «Жалко… сопереживай…» Кому?» Конкретно этот случай, да и многие другие — просто иллюстрация популярной сетевой пословицы «Раньше только близкие знали, что ты дурачок, а с появлением интернета об этом знают все».
Но дурость не снимает ответственности. Откуда нам знать, что украинские вербовщики не пойдут обрабатывать конкретно этих людей, которым кажется, что жертв мало и террористы должны идти в Кремль? Откуда нам знать, что блогеру не позвонят с Украины и не скажут: «Ты такой умный. А давай ты пойдёшь в Кремль?» Как нам определить: люди сказали это всё по дурости или по злому умыслу? Теперь уже следствие разберётся.
Марина Ахмедова, RT